Начало Осколки и заплатки (14)

Автор: Михаил Глебов, 1997

- ooo... Каждый человек ищет в своей жизни незыблемую точку опоры, ту печку, от которой он хотел бы все время плясать. Мы должны понимать, что среди земных дел и обстоятельств такой константы заведомо нет. Один только Бог постоянен; да еще наше "Я", покуда мы живем на земле.

Все окружающие нас дела и обстоятельства - мимолетны, хотя бы и держались годами. На что, казалось, был вечен Советский Союз, - и тот в одночасье распался. Нередко ситуация сохраняется длительное время и в глазах наших становится вечной; но дунул ветер - и все рухнуло.

Да земные дела и по существу своему не могут быть для нас вечными. Ибо они - не что иное, как орудие обработки нашего духа; а когда некоторая задача решена, мастер переходит к следующей и соответственно меняет инструмент. Поэтому чем стремительнее развивается человек духовно, тем чаще и резче меняются окружающие его обстоятельства. Двоечник по три года долбит таблицу умножения, а вундеркинд за семь лет оканчивает школу.

Ни одно земное дело не имеет абсолютного значения само по себе, но лишь относительное, учебное, как и всякая курсовая работа. Студент работу сделал, научился, отчитался по ней, отдал на кафедру и забыл. Учебный же курс нашей жизни нам вперед неизвестен; мы не ведаем, что за поворотом приготовил нам Господь. Поэтому готовиться к чему бы то ни было заранее - бессмысленно и бесполезно. Мы ежедневно принимаем пищу, но не можем быть сыты воспоминаниями о вчерашнем застолье или съесть два обеда в счет завтрашнего дня.

- ooo... Бог никогда не наказывает людей в смысле простой расплаты за совершенные ими грехи. Для тех, кто способен преобразоваться и возродиться, искушение - воспитательное средство, для прочих - сдерживающее.

Бог никогда не наказывает людей после их смерти за содеянное на земле. Земля - школа для вечной жизни, а ошибки в процессе обучения - дело естественное. Потому Господь и запретил пропалывать плевелы до жатвы. Однако всякий, прошедший школу и не научившийся, неминуемо повторит свои грехи за гробом - и за них уже будет судим.

Бог никогда ни на кого не гневается, но неизменно совмещает любовь Отца с мастерством и выдержкой Учителя. Прогневать Его невозможно; но можно поставить Его в необходимость принять меры к исправлению ситуации.

Бог есть чистое излияние любви от полноты Его сердца, и эта любовь неиссякающим потоком изливается на каждого человека, но люди раскрывают над собой зонтик себялюбия и греха, а потом жалуются, что на них не упало ни капли.

- ooo... Наша земная жизнь столь темна и несчастлива не от скупости Дающего, а от греховности принимающего. Не Бог не хочет дать, а мы не хотим принять, потому что Бог дает то, что нам действительно нужно, а мы не понимаем этого и ищем другого, вредного или несвоевременного. И Бог, любя нас, вредного не дает, а полезного мы не берем сами.

- ooo... Все предметы нашего мира трехмерны: два измерения протянуты по поверхности земли, а третье устремлено ввысь. Если третья составляющая равна нулю, то предметы выходят плоскими, а дела и мысли - пошлыми. Ибо пошлость есть отсутствие духовного элемента.

- ooo... Дело не в том, чтобы силой заставлять себя не грешить, а в том, чтобы не хотеть греха.

- ooo... Все относящееся к Божественному Порядку естественно и потому легко и приятно в исполнении. Вода естественно течет вниз, и планеты естественно кружат по своим орбитам. Человек же потому так обременен бедами, что выпал из Божественного порядка и идет против течения. Но человек, изначально сотворенный Богом, был праведен; и, следовательно, нет для нас ничего более естественного, а значит, легкого, радостного и счастливого, чем праведная жизнь. Но нам это так не кажется.

- ooo... Ребенок учит азбуку, чтобы научиться читать; научившись же, он читает интересующие его книги, не вспоминая об азбуке. Мудрость, как и азбука, не имеет для нас самостоятельного значения. Она сводится к тому, чтобы не противиться Божьей воле, являясь, таким образом, важнейшим навыком практического поведения. Ибо все приятное и необходимое для нас содержится именно в нашей жизни, а не в размышлениях о ней.

- ooo... Планирование человеку для его жизни - как костыли хромому для ходьбы. Хромой по мере выздоровления все реже пользуется костылями и наконец вовсе откидывает их. Так и человек, по мере духовного созревания, все реже пользуется планированием как некоторым самостоятельным действием, научаясь вместо того прислушиваться внутрь себя.

- ooo... Можно искренне уважать слепого человека, который, несмотря ни на что, вышел изучать мир ощупью, и за свою долгую, трудную жизнь ощупал руками десять гектаров местности; но уважение к его героизму и самоотверженности не может заставить меня изучать многотомные результаты его работы и, тем более, соглашаться с ними. Ибо, с позиции человека зрячего, труды его не столько описывают местность, сколько иллюстрируют его собственное болезненное состояние. Зрячий сам видит описываемый предмет и, сравнивая его с описанием, может несколько разобраться в характере слепоты автора. Но стоит ли тратить на это время?

- ooo... Трагедия земной философии, равно как и богословия, заключается в том, что они отлучены от Небес. Ибо никто не может прийти в Небеса без соответствующего наставления, т.е. не может самостоятельно, собственными силами разобраться в важнейших началах Бытия и Веры. Философы и богословы в подавляющем большинстве подобны средневековым географам, которые, не выезжая за пределы родного города и придумав антиподов с собачьими головами, строили затем "научные теории" об их образе жизни.

- ooo... Величайший дар писателя - фотографировать событие, описывая его, как оно есть, и не заниматься самочинной трактовкой. Фотоаппарат не имеет мозгов, и именно поэтому просто копирует реальность, не добавляя ничего от себя. Ибо реальное событие происходит по Божьей воле (или попущению), а трактовка его зависит от писательских заблуждений. Поэтому из самого события можно сделать верные выводы, если только их не заглушит авторская точка зрения.

- ooo... Человек обязан видеть Истину внутренне, а не принимать на веру сторонние рассуждения о ней. До тех пор, пока он не видит Истины в себе, он - магнитофон или попугай, повторяющий чужое единственно из уважения к авторитету говорящего. Его уверенность должна истекать из глубины духа, а не из сведений внешней, природной памяти.

- ooo... Мы часто поражаемся разумным поступкам собаки, тогда как поступки эти, по внешности разумные, продиктованы лишь слепым инстинктом или длительной выучкой.

- ooo... О каком богословии может идти речь, если даже о таких основополагающих вещах, как Небеса, ад и вечная жизнь человека, нагорожено столько бредней! И люди, не ведающие даже азбуки, берутся по одному буквальному смыслу Писания судить о взаимоотношениях Трех Ипостасей Бога!

- ooo... Человек может видеть своим внутренним зрением Божественные Истины, если у него открыта хотя бы первая степень духа, обращенная к Небесам. Но земное общество до такой степени погружено в адский мрак, что дух людей открыт только книзу, и потому они ничего не видят внутренне, и вынуждены фантазировать своим природным умом, а из таких фантазий не может выйти ничего, кроме лжи и заблуждений. Ибо ключ к постижению - не в поисках ума, а в очищении сердца. Обезьяна в клетке достанет банан не тогда, когда высоко подпрыгнет, а когда смотритель даст ей этот банан в руки за хорошее поведение.

- ooo... Бог дает человеку постигнуть Истины не тогда, когда ему заблагорассудилось о них попросить, а когда его дух действительно способен их принять.

- ooo... Неприятно читать в журнале статейку двадцатилетнего юноши, бойко и саркастически написанную, где изрекаются вечные истины и критикуется современное положение. Все-таки каждому возрасту - свое. Быть разъездным журналистом, пробиваться в горячие точки, в очаги аварий, проявлять чудеса изворотливости и отправлять оттуда репортажи типа: "Рухнул дом. Жертв - семь человек", - вот естественное дело такого юноши. Но аналитические статьи требуют мудрости или хотя бы житейского опыта, а не простого перепевания с чужих голосов. Ибо юноша, рассуждая о высоких материях, пользуется не своим и вряд ли даже как следует - внутренне - понял суть предмета. Впрочем, ни один разумный человек и не станет с ним спорить.

- ooo... Засилье молодежи в управлении фирмами и даже появление их в правительстве говорит о подставном характере этих лиц. Ибо юноша, во-первых, не имеет житейского опыта, и потому легко манипулируем; во-вторых, не имеет опыта профессионального и потому с легким сердцем соглашается на такие решения, от которых у человека бывалого волосы встают дыбом; в-третьих, ослеплен свалившимся на него мнимым богатством и мнимой властью, и не понимает, что он - всего лишь пешка, шестерка, которую безжалостно уберут или принесут в жертву, когда он до конца выполнит отведенную ему роль. Такие "руководители", как бабочки-однодневки, спешат покрасоваться, поездить в мерседесах, погулять в казино, чтобы вскорости завершить свой путь с простреленной головой в подъезде, на тюремных нарах или в нищете и забвении. Тополь быстро вырастает - и быстро гниет.

- ooo... Есть виды деятельности, в которых молодость служит прямо запретительным фактором. Такова, в первую очередь, работа с людьми - управление, педагогика, проповедничество, духовное руководство - и сфера мудрости, т.е. постижение, анализ и критика. Все это требует опыта, как духовного, так и просто житейского, и одним врожденным умом, пусть даже выдающимся, их не заменить, как не может человек, одаренный природными математическими способностями, не учась, решать дифференциальные уравнения.

- ooo... С молодым человеком спорить бессмысленно, ибо каждый опирается на свою систему взглядов, а у юноши она еще совсем сырая и вся заемная. Споря с ним, фактически споришь с тем, кто вложил свои мысли в его голову, только тот может обосновать их из своего опыта и мудрости, а юноша - не может. Его убеждения подобны букету срезанных цветов, тогда как у человека взрослого цветы пусть неказисты, да зато имеют корни. Поэтому взрослого человека не переубедить; но если юноше полюбятся ваши взгляды, он выкинет свой старый букет и поставит ваш.

- ooo... Черти в подшефном колхозе: одни с вилами, другие с граблями…

- ooo... Зрелому человеку свойственна самодостаточность: активное общение перестает быть насущной необходимостью и даже становится в тягость. Пока он был бараном, то жил в стаде; когда же обрел личность - выяснил, что почти всякое общение поверхностно; оно быстро наскучивает и перестает привлекать, а другого при общей пошлости и при объективном различии интересов сыскать трудно. Но если сходные личности встретились, союз выйдет исключительно прочным.

- ooo... Чтобы глупый ребенок не заблудился в лесу, ему вовсе не дают ходить в лес, пугая волком и Бармалеем; умному же просто объясняют, как обстоят дела, и дают свободу, полагаясь на его разум и чувство ответственности. Взрослый человек примет и горькое лекарство, а чтобы заставить собаку проглотить таблетку, ее прячут в куске мяса. Чем глупее, неразвитее индивид, тем - поневоле - тупее и способы обращения с ним.

Важно, однако, заметить, что во всех случаях ему желают добра, выбирая лишь подходящий способ действия. Разумному легче помочь, открыв ему глаза, глупому - обманом и огульными запретами. Вот почему массовые религии содержат такую пропасть не относящегося к делу мифологического и обрядового сора. Люди с жадностью бросаются на предлагаемую им ложь, а между тем исподволь усваивают затерянные в ней семена Истины. Так и дети не желают делать зарядку, если при каждом наклоне не хлопать в ладоши.

- ooo... Чем больше накапливается у человека опыта, тем безразличнее становятся ему все земные приманки, ибо он уже испытал их тотальную лживость. Он ничего не абсолютизирует, ни к чему не стремится страстно, но спокойно и с удовольствием пользуется тем, что досталось без большого труда, благодарит Бога и в любой момент может легко от этого отказаться.

- ooo... Для нас важен не конечный результат наших земных дел, а способ их выполнения.

- ooo... Представим себе конструкцию из двух стержней, соединенных шарниром. Стержни длинные, а шарнир по размерам своим относительно небольшой. Кроме того, шарнир принадлежит обоим стержням - и ни одному из них исключительно. Двигаясь по стержню в сторону шарнира, сначала мы видим один только стержень, затем - какое-то сложное сопряжение двух разнородных элементов, наконец, опять только стержень, но это уже другой стержень. Первый из них - жизнь человека до начала Преобразования, второй - жизнь по его окончании, а шарнир - это и есть оно само.

- ooo... Если я каждый вечер за чаем буду съедать понемножку варенья, варенье всякий раз будет доставлять мне удовольствие, и такой порядок сохранится годами. Если же я два-три дня кряду съем по целому блюдцу варенья, меня в конце концов стошнит, и долгое время одна мысль об этом варенье станет вызывать отвращение. Так и любое дело: исполняемое часто и понемножку, оно приносит удовольствие и не становится в тягость; если же сосредоточиться на нем одном, последствия будут те же, что с вареньем.

- ooo... Мы всегда недооцениваем методическую работу и переоцениваем пользу, получаемую от авралов. На эмоциональном уровне это понятно: аврал требует героических усилий, чрезмерного напряжения и запоминается надолго, методическая же работа буднична и незаметна. Однако КПД у аврала всегда низкий, ибо большая часть энергии тратится именно на героизм, а не на суть дела. Чем будничнее, невзрачнее условия работы, тем выше ее КПД.

- ooo... Нам потому никогда не хватает времени, что мы привыкли рассматривать только крупные его куски, тогда как на самом деле в нашем распоряжении находится множество мелких огрызков. Текущие дела наперебой вторгаются в нашу жизнь, дробя ее на малые части, от подъема до завтрака, от завтрака до ухода на работу, и пр. В сумме они составляют едва ли не половину всего нашего запаса времени, но мы редко пользуемся ими, рассматривая их как своего рода интермедию перед очередным обязательным делом. Тот же, кто научится производительно использовать их, отыщет клад, какого и не ждал.

- ooo... Раньше на дороге перед шлагбаумом порой выставлялись надписи: "Нормальное положение шлагбаума - закрытое". Так и у людей бывает: у одного нормальное состояние - занятость, у другого - безделье. Человек, твердо усвоивший привычку безделья, сколько бы ни работал, неизменно воспринимает свои деяния как нечто если не героическое, то по крайней мере заслуживающее фиксации в дневнике. Для труженика, наоборот, дела - естественный фон, тогда как безделье вынужденно, редко, непривычно и не доставляет ему никакого удовольствия.

- ooo... Бездельник, привыкший работать от раза к разу и акцентирующий внимание на всяком своем поступке, естественно склонен замахиваться на дела крупные, цельные, тяготеющие к подвигам и геройскому преодолению трудностей. Он говорит себе: вот напрягусь, сворочу эту глыбу, - и можно позволить заслуженный отдых. Тем временем труженик, как пчела, порхая туда и сюда, мимоходом выполняет тысячи мелких, ничтожных дел, даже не задумываясь об их совокупном значении, а глядишь - и сделано уже по частям все то, что бездельник до сих пор собирается одолеть разом.

- ooo... Методологически вопрос состоит не в том, много ли человек работает, а в том, является ли у него работа ярким пятном на общем сером фоне безделья, или же работа сама служит фоном его жизни. Этих пятен может быть очень много, но пока они сами не превратились в фон, качественного сдвига у человека нет.

- ooo... До тех пор, пока человек будет рассматривать всякое свое дело как некую крепость, которую необходимо взять, он не сможет стать истинно работящим. Ибо любое дело выглядит цельным только издали и требует досуга для общих исследований и оценки. Труженик поступает проще: он видит один ближайший край большого дела, хватается за него, выполняет и вследствие этого видит следующий фрагмент, и так до тех пор, пока все дело не кончится.

Бездельник инстинктивно боится дела потому, что сам находится вне дела, как пришедший на пляж поначалу не решается ступить в холодную воду, потому что он еще на берегу. Но тот, кто уже окунулся, - как бы преодолел психологический барьер; он теперь все равно мокрый, и он свободно ныряет и плавает. Так и труженик: он не топчется рядом с делом, а плавает среди дел, и когда ему подворачивается следующее, он свободно и естественно принимается за него.

- ooo... Один человек смотрит на карту и рассуждает: здесь дорога удобна, а там препятствие, на этом участке лучше передвигаться так-то, а на том - иначе; а сам между тем сидит дома. Но другой человек, вовсе не видя карты, берет свою котомку и идет, и с каждым его маленьким шагом дорога становится все короче и незаметно кончается вся.

- ooo... Рассмотрение всякого дела по-крупному, издали и в совокупности, имеет тем меньше смысла, чем само дело масштабнее и сложнее, ибо недостаточная осведомленность человека и тысячи привходящих обстоятельств не позволят ему ничего предвидеть наверняка, а лишь сформируют предвзятое мнение, от которого по ходу дела ему все равно придется отказываться.

- ooo... Если человек много и самоотверженно работает, чтобы заслужить похвалу и признание окружающих, то он, в сущности, бездельник, и немедленно станет таковым в действительности, как только увидит, что надежды его тщетны.

- ooo... Когда человек самозабвенно трудится на садовом участке, выращивая плоды, которые было бы дешевле купить в магазине, мы должны понимать, что смысл его действий - не в результате, а в самом процессе; что человек выполняет свое любимое дело, и потому в отношении самого себя он безусловно прав.