Об управлении собой (3)
Автор: Михаил Глебов, 1997
О необходимости равного общения
Я сижу за столом перед компьютером, читаю Ключевского, подчеркиваю на полях, затем отрываюсь и смотрю в окно на облетевшие клены, серебристую крышу противоположного дома и пустынные в дождливый день лавочки сквера. Я имею возражения к прочитанному фрагменту, равно как и свое понимание оного, и невольно представляю кого-то, кому все это виртуально излагаю. Потому что возможности письменных размышлений ограничены: слишком медленно, громоздко, и к тому же нет живого общения - возражений, неожиданных поворотов мысли и пр.
Пятнадцать лет назад, когда я отважно вышел из домашней скорлупы в надежде понять жизнь, такой человек появился. Мы были примерно на одинаковом уровне развития и с жаром спорили о том, что сегодня показалось бы мне чепухой; однако оба получали пользу. Человек не может разговаривать с одним только зеркалом, он должен иметь круг единомышленников или, по крайности, людей, способных его понять, хотя бы даже во всем возражая. Я же дошел до того положения, когда мои простейшие (вовсе не философские и не богословские) высказывания, не относящиеся напрямую к покупке колбасы, вызывают у родственников глухое и тягостное молчание.
Хорошо это или плохо, но стало свершившимся фактом, что я перешел некоторую невидимую грань, за которой все усиливающееся непонимание других людей переходит в прямое отторжение. Я не в состоянии серьезно и увлеченно обсуждать очередную "мыльную оперу"; я даже не могу прикинуться обсуждающим, как не может человек правдоподобно делать плавательные движения, валяясь в мелкой луже. Я могу по совести дать лишь краткий анализ феномена "мыльных опер", который не поймут и только оскорбятся.
С другой стороны, простейшие, вполне земные вещи не находят ни отклика, ни понимания. Сегодня за завтраком я стал говорить о том, что Ключевский, судя по письмам, в двадцать лет уже интересовался философией и даже переписывал некоторые университетские лекции друзьям в Пензу, тогда как в моем МИСИ ничего подобного и близко не было, хотя на дворе ХХ век и мы живем в столице. Гробовое молчание служило ответом, только было сказано, чтобы я поменьше крутил в руках носовой платок, потому что он порвется.
И ведь что интересно: ну, допустим, ничего "высокого" не знают, ни о чем не задумывались; но хотя бы простейшие бытовые задачи могли выполнять как следует! Ведь ни там, ни тут!
Стратегия разумного поведения
Любой вопрос, решаемый индуктивно, т.е. движением от известных частностей к неизвестному общему, дает в результате ничем не подтвержденную гипотезу, тогда как решение дедуктивное, имеющее место при движении от известного общего к неизвестным частностям, дает ответ полный и окончательный. Сегодня, несмотря на бесконечную сложность проблем Божественного Порядка, имеющийся у меня уровень знаний позволяет решить проблему о смысле земной жизни человека дедуктивно, хотя и чрезвычайно поверхностно.
Базовое утверждение, не требующее обоснований, гласит: материальная жизнь дана человеку для формирования его духа по небесному образу. Для простоты рассмотрим лишь случай возрождения человека, который предварительно уже расстался с адом.
Дух человека в течение всей его жизни формируется путем открытия следующих, более высоких уровней (раздельные степени) и развития в пределах данного уровня (продолженные степени). Я попросту понимаю дело так. Человек стартует с начального, натурального уровня. Действуя правильно, он тем самым развивает свой дух в нужном направлении. Когда это развитие достигает определенного количественного предела, происходит качественный скачок: человек перемещается на следующий духовный уровень и продолжает количественное наращивание уже на нем. Следовательно, вся проблема заключается в том, чтобы развивать свой дух правильным образом.
Однако, как это вообще часто бывает, концептуальная простота решения сочетается с технической сложностью его реализации на деле. Человек, пока он живет на земле, состоит из человека внутреннего (духовного) и внешнего (натурального), причем формируется и развивается именно внутренний человек, находящийся в духовном измерении и потому совершенно недоступный нашему природному сознанию и нашим практическим действиям. Ибо непреложно правило: внутреннее воздействует на внешнее и определяет его, обратное воздействие невозможно.
Формирование нашего духа (как я понимаю) упрощенно выглядит следующим образом. Наш внешний дух находится в Мире Духов, подвергаясь постоянному воздействию со стороны духов как злых, так и добрых. Из этого беспорядочного суфлирования с обоих сторон наш дух выбирает те влияния, которые ему больше нравятся, т.е. те, что более соответствуют его любви (которую, собственно, и требуется корректировать), и пытается реализовать эти побуждения на практике посредством земного тела, закрепляя их таким образом в себе навечно, как свою неотъемлемую часть.
Роль же земного разума сводится к тому, что он (1) оценивает и отсеивает худые побуждения духа, и (2) подыскивает пути реализации добрых побуждений. Те побуждения духа, которые реализованы на практике, присваиваются духом и становятся его частью. Поэтому наша практическая цель - реализация добрых побуждений и блокирование худых.
Важно иметь в виду, что все побуждения являются внешнему человеку уже готовыми и ощущаются как желания сделать что-либо, - и мы должны их либо оставить без последствий, либо реализовать на деле. Мы не можем своим природным разумом придумывать и ставить себе чисто духовные цели и пытаться решать их, ибо это уже самопромышление - узурпация прерогатив Бога. К тому же мы совершенно не знаем необходимой последовательности формирования нашего духа, равно как и орудий его формирования. Прибавим к этому снова, что мы сознательно живем в природном мире, а влияние из природного мира на мир духовный невозможно.
Таким образом, наш дух формируется одним только Богом. Бог инициирует в нас добрые желания, и наша задача - при малейшей возможности реализовывать их на деле. Кроме того, Он попускает нам искушения от злых духов в виде грешных желаний, которые мы должны вовремя различать и не реализовывать на деле. Для того же, чтобы лучше понимать, что есть грех и что благо, мы должны совершенствовать свое разумение чтением Слова.
Подведем итог. В нашей практической жизни нам не следует предпринимать никаких сложных, странных, неестественных поступков. Мы должны просто жить, жить своими текущими земными желаниями и интересами, отнюдь не считая их огульно грешными, а напротив, постигая, что через эти желания выражается направляющая нас Божья воля. Мы не должны заботиться о непосредственном формировании своего духа, ибо это не в нашей власти; не должны заботиться и о земном завтрашнем дне, ибо будущее наше в руках Бога, и оно будет таково, как нужно для пользы нашего духа. Кроме того, мы не должны совершать недостойных поступков, и обязаны развивать свое разумение изучением истин Слова. Вот и все.
И эта вся приложится вам
Бессмысленно гадать и решать заранее, буду ли я делать выписки из прочитанных книг в следующем году или не буду, и если да, то каким образом и в каком количестве стану их делать. Эти выписки вкупе с тысячами других мелких аксессуаров моего сегодняшнего быта всецело зависят от того общего направления, какое примет моя жизнь в следующем году. Если у меня сохранится желание и возможность делать их, то они будут делаться, а если жизнь повернет кардинально в иную колею - они иссякнут и забудутся так же просто и естественно, как забывается вчерашний ужин или прошлогодний снег.
Эти внешние аксессуары, столь плотно обступающие нас на каждом шагу, не имеют никакого самостоятельного значения, а всегда служат частичками общего потока нашей жизни; и когда поток меняет русло, автоматически меняются порожденные им внешние аксессуары. Как свет исходит от фонаря, но не может существовать без фонаря, так и мелочи нашего быта порождаются и непрестанно поддерживаются глубинными интересами нашей жизни, и по мере того как интересы эти меняются, меняются и порождаемые ими мелочи.
В Небесах эта закономерность является в обнаженном виде: каков ангел или злой дух, такова и внешняя обстановка, в которой он пребывает. На земле столь прямой и однозначной зависимости нет, однако существует все-таки устойчивая корреляция, почему и сказано: "Ищите Царствия Божия, и эта вся приложится вам".
Приложится оно, во-первых, потому, что во всякое время человек стремится реализовать свои интересы на практике, и эти принципиальные интересы, будучи воплощаемы в жизнь, неминуемо размениваются на бытовые мелочи. Мелочи зависят от текущего состояния наших интересов и от существующей внешней обстановки. А поскольку оба эти фактора постоянно меняются, то естественным образом видоизменяются и мелочи, подобно тому, как вратарь не стоит на месте, но спешит к тому углу ворот, куда в данный момент летит мяч.
Приложится оно, во-вторых, потому, что наши желания и окружающая нас обстановка суть два орудия, которыми Господь управляет нашим поведением с целью формирования нашего духа. Поэтому изменения нашего бытия происходят с нами промыслительно, т.е. не нашей волей и разумением, но волей Божьей, которую мы не можем ни понять, ни предвидеть. Если же мы не знаем, какой будет наша жизнь хотя бы завтра, то тем более не можем предсказать, что мы станем кушать на обед и какие носить ботинки, ибо все эти мелочи вытекают из общего хода нашей жизни, который, как уже было сказано, мы предвидеть не можем.
Если мы хотим хоть что-то понять в этой проблеме, мы должны для начала не путать две совершенно различные вещи, соотносящиеся между собой как причина и следствие. Причиной здесь является наша жизнь сама в себе, т.е. совокупность наших интересов или, говоря словами Сведенборга, наша любовь и мудрость, составляющие вкупе наш живой дух. Можно обозначить эту жизненную основу как наше бытие. Очевидно, что бытие наше чисто духовно, будь оно ангельским или адским, праведным или неправедным. Оно имеется в наличии вне зависимости от обстоятельств нашей земной жизни и сохранится по окончании этой жизни; однако всякое Бытие требует Существования, как Содержание не может пребывать без Формы.
Таким Существованием для нашего духа является земная жизнь со всеми ее обстоятельствами. Содержание существует посредством Формы; Форма получает свое бытие от Содержания. Все цели, интересы и желания нашей жизни пребывают в нашем духе и, следовательно, в Бытии, а все средства их реализации пребывают в материальном мире и, следовательно, в Существовании. Бытие проявляет и осуществляет себя через Существование; его главная цель - постоянно воплощать все свое в жизнь. Существование получает свой смысл от Бытия и принимает наиболее удобную для него форму. Бытие оканчивается в Существовании как в своем последнем; Существование имеет источник в Бытии как в своем первом. Из Бытия в Существование изливается непрестанный поток инициативы, посредством Существования он претворяется в дела и возвращается назад к Бытию в виде полученного от деятельности удовольствия.
Из сказанного следует, что все наши цели кроются в нашем духе, а в материальном мире существуют только орудия и инструменты реализации этих целей. Все, что мы хотим, наитствует изнутри нашего духа, воплощается вне его и возвращается в виде удовольствия снова внутрь него. Таким образом, всякое наше желание представляет собой замкнутую цепочку: оно исходит из духа в реальную земную жизнь, осуществляется там на практике, и единственной наградой нашему духу служит удовольствие от самого процесса осуществления данного желания.
Если источник наших желаний - в нашем духе, а дух не материален, то отсюда ясно, что дух может удовлетворяться только духовными же предметами, а материальные предметы для него безразличны. Это чрезвычайно важно понять, ибо по казательности мы думаем, к примеру, что скряга любит деньги как таковые.
Желание, исходящее из нашего духа, духовно; удовольствие, возвращающееся в наш дух, также духовно; однако в своей середине духовная цепочка размыкается, включая как посредствующее звено материальный элемент. Порядок таков, что любая идея, дабы осуществиться и стать чем-нибудь, обязана низойти в свое последнее и в нем получить свою окончательную форму.
Пока желание таится в нашей душе, это лишь некоторое расположение, тенденция, не имеющая конкретного выражения, подобно тому как голодный человек просто хочет есть, не зная, дадут ли ему суп или блины; и если желание не удовлетворяется, то так и не "входит в историю", подобно тому как пропадают втуне мириады человеческих идей и стремлений. Но всякому желанию присуще стремление воплотиться в жизнь, т.е. превратиться из проекта в факт. Воплотиться же оно может только во внешнем мире, посредством наших телесных действий и поступков.
Мы живем в мире конкретных реальностей и конечных фактов, и потому все сделанное нами тоже оказывается ограниченным, конкретным и определенным, т.е. обретает форму. Как только желание наше выполнено нами на деле, оно обрело форму, реализовалось, состоялось, оно уже "вписано в историю", оно перестало быть просто желанием и стало свершившимся фактом. А практическое творение рождает удовольствие, возвращающееся нашему духу в качестве своеобразной награды за сделанное. Ибо цель всякого духа есть служение, т.е. практическая реализация того, что он умеет и хочет, и коли служение выполнено, дух получает награду.
Следовательно, исходные причины и конечные цели наших действий лежат в сфере духа, а на земле перед нашими глазами находятся лишь инструменты, посредством коих достигаются духовные цели. Иначе говоря, все, что составляет наше земное существование, на самом деле есть лишь совокупность подручных средств для выполнения наших настоящих (духовных) задач. Художник пишет картину ради выражения своих взглядов, эмоций и т.п., а вовсе не ради того, чтобы как-то использовать кисти и краски, хотя без кистей и красок он не сможет ничего написать. Я забиваю в стену гвоздь, чтобы повесить пиджак, а не ради самого процесса забивания, хотя без этого забивания я не получу для пиджака вешалки. Есть цель, и есть средство ее достижения, и эти две вещи нельзя путать между собой.
Между тем подавляющее большинство людей думают и поступают как раз наоборот. Они выискивают среди земных вещей и ситуаций некоторые им симпатичные, и ставят себе задачу овладеть ими; тогда как эти вещи и ситуации есть только орудия достижения истинных духовных целей этих людей, безразлично, злых или добрых. Люди инстинктом правильно чувствуют, что данный предмет может способствовать достижению ими удовольствия, и сосредотачиваются на нем одном, и знать не хотят никаких альтернатив. Но истина в том, что найденный ими предмет - лишь одно орудие воплощения их желания из тысячи возможных орудий, и, быть может, даже не самое удобное орудие, а просто первое случайно попавшееся на глаза. И вот люди бьются за достижение некоторой материальной цели, не замечая, что рядом совершенно свободно и доступно лежит заменитель, который принесет им совершенно то же духовное удовольствие.
Если я иду в соседнюю деревню, то могу выбрать множество разных путей, каждый из которых имеет свои плюсы и свои минусы. Положим, одна дорога короче, но очень грязная, другая длиннее, но асфальтированная; может быть и так, что избранная мною дорога почему-либо окажется перекрытой, и тогда я не стану беситься, а просто пойду как-нибудь иначе. Все это возможно только потому, что я сознаю, что моя цель есть деревня, а дорога - только средство ее достижения, и средств этих - много разных, и, следовательно нельзя зацикливаться на каком-то одном из них. Но тот, кто решит пройти непременно данной дорогой, сам загоняет себя в угол, ибо подменяет цель средством и за этим средством уже не видит истинной цели.
Ясное понимание духовной природы наших желаний - основа нашей практической гибкости и - в конечном счете - нашего земного счастья. Важно лишь одно: что я сейчас действительно хочу? Если я, вслушиваясь внутрь себя, могу хотя бы приблизительно ответить на этот вопрос, то все внешние затруднения разрешатся сами собой. Если я чувствую, что хочу погулять, то могу пойти на набережную, могу - к метро, или по проспекту, или вообще куда окажется удобнее, лишь бы оставаться на свежем воздухе. Но если я пойму свою внутреннюю потребность материальным образом, т.е. что мне хочется гулять именно по набережной, я рискую нарваться на дорожные работы и тысячи других неудобств, которые испортят мне удовольствие и затруднят прогулку.
Одно дело, если я чувствую расположение почитать что-нибудь лирическое, - мне достаточно взять с полки любого хорошего поэта; и совсем другое, если это выразится в моем мозгу как желание прочитать третью главу второй части "Фауста", - этой книги может под рукой и не оказаться, и я испытаю чувство неудовлетворенности. Если я чувствую, что хочу почесать языком, то наберу телефон первого попавшегося приятеля, и если он окажется занят, я позвоню другому; но коли я сосредоточился именно на этом приятеле, а он занят, я опять-таки окажусь недоволен.
Все это я говорю для иллюстрации очень простой истины: никогда нельзя сосредотачиваться на окружающих нас предметах и ситуациях. Наши цели - и, следовательно, наши удовольствия - всегда духовны, как плохие, так и хорошие, а предметы материального мира служат лишь вспомогательными, хотя и необходимыми, орудиями достижения наших целей и, следовательно, получения удовольствия. Поэтому, если я имею некоторое желание, а намеченный мною материальный способ его удовлетворения оказался недоступен, надо не плакать, а искать ему заменитель.
Маховик останавливается
Начать правильный образ жизни невозможно, пока мы реально ведем неправильный. Ибо образ жизни есть некая универсальная совокупность, а не просто отдельные локальные действия. Я могу одновременно правильно чистить зубы и неправильно - ботинки, потому что эти действия узко специальны и между собою не взаимосвязаны. Но я не могу совмещать правильный образ жизни с неправильным, потому что образ жизни включает все мое поведение данного момента и по определению не может раздваиваться.
Корень адского способа жизни - в ориентации на конкретные земные цели, для которых все прочее служит средством. Корень небесного способа жизни - в ориентации на свойственное человеку внутреннее состояние (благое), для достижения и поддержания которого внешние обстоятельства служат средством. Следовательно, речь идет не более и не менее как о том, чтобы вывернуть привычный образ жизни наизнанку, до самых его корней. Именно эта грандиозность задачи порождает медленность и трудность ее выполнения. Айсберг интенсивно тает начиная с макушки: человек последовательно отказывается от планирования вперед, перестает волноваться о будущем и т.п., однако корень жив, и как только он вознамерится предпринять что-либо, так сразу же замечает, что по-прежнему исходит из внешнего как из цели.
Чтобы начать вращение в обратную сторону, маховик предварительно должен быть полностью остановлен. Пока ад кричит во всю мочь, тихого голоса Небес не слышно. Если человек пока не может думать о практических делах иначе, как исходя из внешних обстоятельств, значит, об этих делах не следует некоторое время думать совсем. Потеря лишнего месяца сегодня так же неисчислимо окупится завтра, как лишняя неделя в кровати избавит больного от последующих осложнений и недомоганий. Все, что сейчас требуется, - это перестать дергаться и суетиться, тихо лечь на кровать и задаться вопросом: "А чего тебе действительно хочется?" Поначалу, скорее всего, ответа не будет: психика человека так забита, замордована непрестанными указаниями и понуканиями самопринуждения, что уже почти разучилась говорить. Требуется время, чтобы лед растаял и желания, идущие из сердца, обрели голос.
Желания молчат потому же, почему человек, упорно глядящий на запад, не видит опасности, надвигающейся на него с востока. Он просто не туда смотрит, не туда направил свой локатор. Тот, кто ищет грибов, используя подзорную трубу, вдали ничего не замечает, но ближайшие грибы давит ногами. Если локатор ПВО направлен не в сторону самолета, он его и не заметит, сколь бы совершенным ни был. Если компьютеру дать неверную команду, компьютер выполнит неверную операцию, и не потому, что он плох, а именно потому, что он хорош и нормален, ибо реакция его на наши действия адекватна: что ты спросил, то тебе и ответили.
Человек потому не находит счастья, что глядит в ту сторону, где никакого счастья реально и нет. Он ищет его во внешних успехах, принимая эти успехи за причину счастья; а надо перестроить сам поисковый аппарат и стремиться жить естественным для себя способом, и тогда внешние успехи придут как неизбежное следствие этой политики. Когда он думает о своих внешних действиях, то представляет себе внешние же цели и те пути, которыми их можно достичь, и поскольку все они неопределенны и трудны, настроение у него падает и руки опускаются. А надо всего лишь сосредоточиться на том состоянии, в котором он пребывает.
Два постулата должны доминировать в его сознании: (1) мое текущее состояние удовлетворительно, и (2) как бы его еще улучшить? Если он будет активно недоволен своим текущим состоянием, то сам себе затруднит выход из него, ибо недовольство провоцирует преждевременные, судорожные, непродуманные поступки и очень часто ведет к дальнейшему ухудшению положения. Если человека поджаривают на костре, он не может ждать, а пойдет на любую крайность, только бы хоть что-то сделать. Умеренное довольство существующим положением, напротив, создает максимально творческое состояние души, ибо, с одной стороны, я не прочь улучшить свое положение, но, с другой, могу не дергаться и избегать опрометчивых поступков.
Живя на земле, мы не знаем своей господствующей любви во всех подробностях, и потому не можем сознательно вести себя к тому состоянию, которое идеально соответствует этой нашей любви; с другой стороны, нам постоянно препятствуют внешние условия. Оба эти фактора ясно показывают, что мы можем лишь стремиться к оптимальному состоянию, но окончательно достигнуть его не можем. Стало быть, самая счастливая жизнь та, которая последовательно приближается к своему оптимуму. Но что мешает нам принять эту тактику за непреложное правило?
Допустим, я сейчас сижу дома и многим недоволен; однако должен признать, что на костре меня никто не поджаривает и, следовательно, состояние мое нельзя, по справедливости, назвать трагическим и совершенно нетерпимым. Поэтому в качестве первого шага следует примириться с ним, расслабиться и тем самым хоть немножко отдохнуть. Через сутки-другие в голову начнут залетать мысли о том, что хорошо бы предпринять что-нибудь интересное или полезное, т.е. локально улучшить существующее положение. Самое важное, что здесь не ставится продуманная конкретная внешняя цель, а лишь проявляется свободная инициатива по добыче того приятного, что на данный момент случайно оказалось в пределах моей досягаемости. Произведя частную вылазку и съев добытую конфетку, я обнаруживаю, что положение мое несколько улучшилось, и тогда возникает желание сделать еще что-нибудь. И так, мелкими локальными шажками, без всякой предвзятой цели, я двигаюсь вперед, и по мере этого движения состояние мое постепенно улучшается.
Если бы я поставил себе конкретную задачу - к примеру, устроиться на работу в такую-то фирму, то невольно вторгся бы в компетенцию Господа, потому что мы никогда не знаем заранее, угодно или не угодно Богу планируемое нами внешнее действие. Однако мы знаем доподлинно, что Богу угодно наше стремление к удовольствию при условии соблюдения Заповедей, потому что стремление к удовольствию вложено Им в нашу природу как главный двигатель нашего духа. Когда я гляжу по сторонам и хватаю то, что досягаемо, то - при соблюдении Заповедей - могу быть в значительной степени убежден, что данная вещь оказалась для меня досягаемой не случайно, поскольку ничего на свете не бывает случайно, а происходит по Божьей воле. Бог породил во мне некоторое желание и одновременно сделал доступным его фактическое удовлетворение, - что может надежнее доказывать Божье согласие?
|