Об управлении собой (1)
Автор: Михаил Глебов, 1998
О господстве
О природе господства. Господство человека есть внешнее выражение соби человека. Собь есть единственный источник господства, господство - необходимое следствие соби. Собь есть бытие господства, господство - существование соби. Собь - содержание, господство - его форма. Собь без господства уже не есть настоящая собь, а одна только видимость. Господство без соби уже не есть настоящее господство, а одна только видимость.
О видах господства. Видов господства столько же, сколько видов соби. Видов же соби в Мироздании всего два. Первый вид - бесконечная и несотворенная Собь Бога, второй - конечная и тварная собь человека. Собь Господа выражает себя в форме Законов Божественного Порядка и, в частности, в форме Заповедей. Собь человека выражает себя в форме его похотей и прихотей. Следовательно, господство Бога выражается через Законы Мироздания, господство же человека - через его похоти и прихоти. Собь Бога есть абсолютное благо, собь человека есть абсолютное зло. Поэтому господство Бога есть абсолютное благо, господство человека есть абсолютное зло.
Небесное господство в человеке. Каждый человек создан Богом для несения определенной ему Богом службы в Вечности, как мы покупаем себе отдельно кровать, чтобы спать, и отдельно ложку, чтобы есть. Однако служба всякого человека не есть узкоспециализированная служба (к примеру, только забивать гвозди, как у молотка), а целое царство служб, подобно тому как это есть у компьютера. Круг задач, выполняемых компьютером, необозримо широк, однако задачи, которые ему несвойственны, составляют бесконечность гораздо более высокого порядка. А поскольку все дела в Вечности выполняются по любви, то совокупности служб человека, которые ему предначертаны, в точности соответствует совокупность видов его любви, так что каждой конкретной службе соответствует свой конкретный вид любви. Таким образом, человек делает то, что он любит, а любит он то самое, что является его службой, которая происходит от Бога (или попущена Богом).
Если же праведный человек управляется своей любовью, любовь соответствует службе, а служба исходит от Бога, то выходит, что Бог управляет человеком посредством службы. Это значит, что человек поступает праведно, когда действует исходя из пользы своей службы. Бытие службы есть содержащееся в ней благо, а существование службы есть та польза или удовольствие, которое получают окружающие, когда служба выполнена. В небесной любви живут те, кто видит в своей службе прежде всего благо службы, а в духовной любви живут те, кто видит в своей службе прежде всего ту пользу, которую она приносит ближним. Первые, таким образом, делают акцент на совершенстве самой службы, а вторые - на ее оптимальном практическом применении. Однако и те и другие исходят из интересов службы, т.е. из интересов дела, а поскольку служба эта, или дело их, исходит от Господа, то господство у этих людей принадлежит одному Богу. Люди же являются только орудиями Бога, и все удовольствие их заключается в наилучшем исполнении Его воли, выраженной через интересы их службы.
Адское господство в человеке. Каждый человек имеет собь, внушающую ему, что он есть тот самый центр, вокруг которого должна строиться вся его жизнь. Примат соби человека над Господом есть следствие его Первородного Греха. Из этого принципиального извращения Божественного Порядка, как естественные следствия, истекают все прочие грехи. В адской любви живут те, кто видит в своей службе прежде всего собственное благо, а в мiрской любви живут те, кто видит в своей службе прежде всего ту пользу, которую ближние приносят ему. Первые, таким образом, делают акцент на непосредственном личном благе, а вторые - на тех житейских факторах, посредством которых оно достигается. Однако и те и другие исходят из собственных шкурных интересов, а не из интересов дела; а поскольку служба эта исходит от них самих, а не от Господа, то господство у этих людей принадлежит им самим, т.е. их соби; и потому все удовольствие их заключается в наилучшем исполнении окружающими их воли, выраженной через произвольные похоти и прихоти.
Таким образом, у людей небесных любовь есть средство для исполнения их службы, а у адских людей служба есть средство для исполнения их любви. Важно заметить, что в обоих случаях служба может быть одна и та же, только в первом случае она является целью, а во втором - средством. Поэтому небесную или адскую сущность человека определяет не сама служба как таковая, а то место (доминирующее или подчиненное), на которое человек ее ставит своей практической деятельностью.
Послушание и самопромышление
Каждому человеку следует делать благо и не следует делать зло. Делать благо означает выполнять волю Божью, выраженную через службу человека, а делать зло означает выполнять волю своей соби, выраженную через похоти и прихоти. На практике делать благо означает поступать исходя из пользы выполняемой работы, а делать зло означает поступать исходя из шкурных интересов.
Нет такой мелочи в нашей жизни, от которой не расходились бы эти два пути. Небесная тенденция заключается в том, чтобы выбирать путь наиболее правильный сам по себе и оттого приносящий наибольшую пользу окружающим. Адская тенденция заключается в том, чтобы выбирать путь, ведущий к наибольшему личному благу в ущерб самому делу и потому в ущерб той пользе, которую оно могло бы принести окружающим.
Правда, что Бог награждает праведников еще при жизни, нежданно даруя им те самые земные блага, которых целенаправленно добиваются грешники. Но праведник не должен думать о воздаянии, а лишь о пользе своего дела, и тогда Бог дарует ему воздаяние; если же он в труде своем начнет сознательно преследовать это воздаяние, то автоматически станет грешником.
Исполнение своей службы в интересах службы, посланной человеку Богом, есть послушание человека Богу. Исполнение своей службы в шкурных интересах есть послушание своей соби, или самопромышление. Послушание всегда характеризуется стремлением к пользе дела в сочетании с кажущимся ущербом себе. Самопромышление всегда характеризуется стремлением к кажущейся собственной пользе в сочетании с ущербом делу.
Нет такой мелочи в нашей жизни, где бы не действовал этот критерий. Положим, я должен подмести пол. Если я имею в виду пользу дела, то постараюсь подмести как можно лучше, но такой честный труд сопряжен с большей затратой времени и сил и потому приводит к усталости. Если я имею в виду свою текущую личную пользу, то подмету лишь в той степени, чтобы избежать чужих нареканий, в результате чего затрачу меньше сил, времени и меньше устану, но дело окажется реально невыполненным. Однако Божественный Порядок таков, что всякое выполненное дело в долгосрочном плане приносит награду, а всякое невыполненное - наказание. Если я чисто убрал комнату, то буду жить в чистой, опрятной комнате да еще слушать похвалы окружающих; если же я убрался плохо, то буду жить в грязном, пыльном помещении и к тому же выслушивать брань и насмешки. Если студент не пожалел сил и хорошо выучил предмет, он и перед экзаменами не станет волноваться, и пятерку получит, и знания для работы у него будут. Если же он в погоне за текущим собственным благом поленился выучить, то и перед экзаменом волнуется, и двойку получает, и тратит время на пересдачи, и знаний для работы не имеет.
Послушание в краткосрочном плане приносит мелкий ущерб, с лихвою перекрываемый в долгосрочном плане крупной пользой. Напротив, самопромышление в краткосрочном плане приносит мелкие выгоды, с лихвою перекрываемые в долгосрочном плане крупным ущербом. Поэтому главная практическая трудность для человека заключается в умении сходу оценивать возникающие собственные желания, по указанному признаку относя их к той или другой духовной категории.
Послушание всегда относится к текущему моменту нашей жизни. Похоти и прихоти двойственны: если они непосредственно достижимы, то также относятся к настоящему, но если они почему-либо нам недоступны, мы начинаем искать, как бы добиться их в будущем, и эти попытки планирования вперед именуются самопромышлением.
Приведу характерный пример. У меня в комнате некрепко затворялась дверь. Поэтому от каждого сквозняка она приоткрывалась или, напротив, захлопывалась со стуком. Особенно это бесило ночью. Пришлось запирать ее на задвижку. Но дверь, имея некоторый люфт, стучала о задвижку, и сверх того, если родители хотели войти, мне приходилось вставать с места, идти и открывать им дверь. Тогда я стал, закрывая дверь, вставлять сложенную тряпку, которая периодически выпадала на пол. Все это мне в конце концов надоело, и я, потратив четверть часа, набил на косяк аккуратную прокладку из кожи. Теперь дверь затворяется плотно, надобность в задвижках и тряпках исчезла, и я о них больше не вспоминаю. Таким образом, нежелание потратить пятнадцать минут (мелкая текущая выгода) привело к многолетнему существенному неудобству.
О природе лени
Всякий человек есть своя олицетворенная любовь, любовь же доставляет удовольствие только посредством ее практической реализации через действие, а всякое действие есть служба. Отсюда видно, что действие столь же присуще человеку и столь же естественно для него, как для воды - течь. Мы можем понять, почему человек уклоняется от навязываемых ему извне дел, предполагая, что он ищет возможности заняться вместо них тем, что он сам любит. Но лень есть именно отсутствие всякого дела, и это, по видимости, вступает в противоречие со сказанным выше.
Я рискну предположить, что причина кроется в адской ориентации духа лентяя. Это хорошо видно из отношения к своему делу небесного и адского духов. Первый сосредоточен на своей работе, второй же делает работу лишь постольку, поскольку она приносит ему личную выгоду или избавляет от наказания. Следовательно, первому свойственно трудиться, тогда как второму, при отсутствии принудительной палки, свойственно оставаться в бездействии. Это потому, что небесный дух видит свой интерес в службе, т.е. в той или иной конструктивной деятельности, а дух адский сосредоточен в себе самом, и если не имеет в данный момент каких-либо прихотей, то бездействует, и дух его незаметно для самого человека наслаждается, пребывая в себе, пока другие этому человеку служат и обслуживают его.
А поскольку всякая настоящая служба есть служба от Господа и потому есть добро, а дух адского человека не переносит добра, то именно поэтому лентяй больше всего не желает делать то, что ему нужно делать, а вместо того берется делать то, чего вовсе от него не требуют. Это потому, что ненужная его деятельность есть его прихоть, а прихоть в себе есть зло, которому он и предается. Это же подтверждает Сведенборг словами о том, что когда духовная степень у человека открыта, то истина усматривается в свете, а служба выполняется по расположению.
Следовательно, когда дух человек - адский, то духовная степень его закрыта, и потому расположение к исполнению службы у него отсутствует, а это означает, что он сам по себе не хочет делать то, что ему необходимо, и может выполнять это только через силу и из-под палки. Отсюда, между прочим, вытекает, что до своего возрождения человек либо творит зло, исполняя свои прихоти, либо делает добро из-под палки; но первое формирует его дух по адскому образу, а второе, будучи вынужденным извне, проходит для его духа безо всякой пользы. Вот почему Господь не дает потенциально хорошему человеку возможности активно действовать до тех пор, пока он не стал возрождаться.
Кроме того, мне кажется, что лень более характерна для любви к себе, чем для любви к мiру, потому что люди второго типа, желая добиться внешних благ, очень хорошо понимают необходимость приложения усилий, тогда как первые настолько сосредоточены в самих себе, что без крайней необходимости даже не желают отвлекаться от столь приятного самосозерцания. Для таких людей характерно отсутствующее выражение лица и ответы невпопад, потому что дух их не желает оборачиваться от себя к собеседнику.
Однако нельзя путать настоящую, коренящуюся в духе человека лень с простым отказом заниматься конкретной работой. Во втором случае человек не хочет делать то, что он ощущает как противное или понимает как ненужное, потому что оно мешает ему заниматься другими делами, приятными или полезными для него. Истинно же ленивый человек не хочет делать вовсе ничего, и даже собственные прихоти исполняет спустя рукава, не желая затрачивать на них свои драгоценные силы. Это вполне объяснимо: ведь адский человек центростремителен, и потому сам акт расходования сил ему субъективно неприятен, и даже до того, что он готов отказаться от многих удовольствий, если достижение их сомнительно, отдалено или затруднено. Кроме того, у него всегда есть надежда, что работу со временем удастся перевалить на кого-нибудь другого. Таким образом, лень есть верный знак адской ориентации духа человека.
Еще о природе лени
Поскольку ад во всем противоположен Небу, то адские расположения диаметрально противоположны небесным. До тех пор, пока человек духом своим пребывает в аду, он не может иметь расположений иных, чем адские. Всякое расположение, чтобы достичь удовольствия, хочет реализоваться в дела; следовательно, пока человек остается адским, все дела его, исполненные по свободному желанию, оказываются злом в себе.
Кроме того, всякое зло необходимо содержит ненависть к добру. Стало быть, пока человек остается адским, всякое доброе дело ему неприятно, так что он не хочет его делать сам собою и вынуждается к тому только внешней необходимостью. Если же Господь, в целях спасения этого человека, внешними средствами не позволяет ему поступать по злому расположению, а доброго тот и сам не хочет делать, то выходит вакуум: что человек хочет делать злого, ему не дают, а что мог бы делать доброго, то не хочет.
Тогда наступает внешнее бездействие, обычно именуемое ленью. Однако человек жив, а жизнь есть действие. Поэтому, если бы человек действительно бездействовал, он вовсе не смог бы удовлетворять расположения своей любви и тогда просто не смог бы жить от внутренних мучений. Следовательно, лень есть инверсия внешнего зла вовнутрь. Человек из-за внешних препятствий не может реализовать свои желания в действительности; но думать он всегда свободен. Поэтому его деятельность уходит из реального мира и становится виртуальной, т.е. мечтами и фантазиями, посредством которых он фиктивно удовлетворяет свою жизненную любовь и получает от того некоторое незначительное удовольствие.
Таким образом, лень есть фига в кармане внешнему принуждению: если человеку не дают что-либо делать, он начинает о том мечтать. То зло, которое он в благоприятных условиях произвел бы на самом деле, в неблагоприятных совершает мысленно.
Понятно, что в этом случае зло засчитывается ему точно так же, как если бы он его действительно исполнил. Однако существует важная разница. Когда человек реально делает зло, то неизбежно входит в его частности и особенности, и чем более он его делает, тем становится все более умелым и профессиональным, ибо непрестанно учится на практике, находя все новые приемы и возможности. Если же он никогда фактически не делал этого зла, а жаждет его единственно по врожденным дурным склонностям, и лишен возможности учиться практически, то мечты его поневоле остаются примитивными и часто даже вовсе неверными, как у ребенка о половой жизни. И хотя зло, о котором он с вожделением мечтает, зачитывается ему, но это зло лишено частностей и особенностей, оно не развито и подобно едва проросшему семени, тогда как иначе оно было бы огромным ветвистым деревом. Поэтому такое зло в процессе преобразования гораздо легче удалить.
О трех видах дел
Всякий человек имеет свою индивидуальную службу пред Господом, ради которой он, собственно, и появился на свет. Однако его служба осуществляется в конкретных делах, которые можно свести к трем основным категориям. Во-первых, это те дела, которые человек выполняет по собственному желанию и расположению, при условии, что они не адские. Здесь и любимая его профессия, и хобби, и удовольствия. Во-вторых, это выполнение обязанностей перед другими людьми: должностные, семейные, гражданские отношения с окружающими лицами или организациями. В-третьих, это потребности самообеспечения: сон, еда, приготовление пищи, стирка белья и т.п., без чего человек не может полноценно жить и действовать в мiре.
Итак, налицо три категории дел: неадские желания, внешние обязанности, самообеспечение. Для адского человека все они равно ненавистны, человек небесный их равно выполняет по расположению. Однако, вглядываясь внимательнее, замечаем, что "коренным" в этой тройке и главной движущей силой служит собственное расположение, тогда как обязанности перед окружающими людьми и самим собой выполняют служебные функции, обеспечивая его тыл и прикрывая с флангов. Поэтому истинная служба человека, равно как и истинная любовь его, сосредоточена в первом элементе, прочие же воспринимаются им как вспомогательные орудия для достижения главной цели. Так, хороший лыжник любит кататься на лыжах, и потому он любит свои лыжи, посредством которых катается, и содержит их в максимальном порядке; но он любит лыжи не сами по себе, не как самоцель, а как средство для достижения своей истинной цели.
Жизнь человека можно считать правильно организованной, когда его основное занятие на земле, т.е. профессия, максимально совпадает с его врожденной любовью; в этом случае обязанности перед собой и другими воспринимаются им столь же естественно и спокойно, как разумный ребенок без внутреннего сопротивления тащит саночки обратно на гору. Если же основное занятие не совпадает с царствующей любовью человека, оно становится ему противно, и тогда тем более противными ощущаются обеспечивающие его дела. Можно смело констатировать, что если основное действительное занятие человека не согласовывается с его любовью, и тем более, если оно противоречит ей, то жизнь такого человека проходит зря. Впрочем, это может сложиться промыслительно, в качестве одной из мер пустошения.
О причинах праведного негодования
Часто человек видит что-либо ему не нравящееся и начинать нервничать и критиковать. Но ведь критикует он со своей точки зрения, которая может быть и не верна. При этом другие люди могут иметь совершенно иные мнения, которые также как-то обоснованы. Но человек, взявшийся критиковать, фактически навязывает другим людям свою точку зрения и агрессивно требует, чтобы именно ее все приняли во внимание и в соответствии с ней поступали.
Допустим, что происходит действительная мерзость, и человек критикует ее обоснованно. Здесь возможны два случая. Если устранить мерзость в его силах, значит, ему это и надо было сделать. Если же мерзость от него не зависит, следует вспомнить, что все на свете, до малейшего атома, контролируется Богом, без воли Которого и волос, как известно, не упадет с головы, и потому нельзя предположить, чтобы эта мерзость творилась "за спиной" у Господа или вопреки Его воле. Если же Господь ведает об этой мерзости и прямо попускает ее, значит, она для чего-то нужна, и не человеку об этом судить.
Ведь и люди в своих делах признают необходимость соблюдения тайны, потому что полезный результат зачастую достигается посредством болезненных и неприятных процессов, так что если бы окружающие знали, что эти необходимые неприятности творятся сознательно, они бы взбунтовались и помешали достижению требуемого результата. Если человек осуждает существующее (и не зависящее от него) положение вещей, в особенности "крупномасштабное" - политику государства, дела в фирме и т.п., - то он фактически осуждает Бога за то, что тот попустил такие вещи, которые ему, человеку, не нравятся. Следовательно, он судит и осуждает Бога, а судящий всегда ставит себя выше судимого.
Таким образом, приходим к удивительному на первый взгляд выводу, что часто возникающее даже у хороших людей праведное негодование, по всей видимости обоснованное, есть не что иное, как одно из проявлений их грешности. То, что корень здесь адский, видно хотя бы уже из того, что негодование есть отрицательная эмоция, а в Небесах таких чувств нет и быть не может. Следовательно, всякое чувство гнева и всякое осуждение имеют заведомо адские корни. Они происходят от гордости ума, позволяющего себе судить о вещах, которых он вовсе не понимает и которые неизмеримо выше него.
Могут сказать, что человек, осуждая мерзость, радеет об общем благе и т.п. Тут вспоминается крыловская басня о мухе, которая хлопотала вокруг надрывающихся в гору лошадей, хотя ее никто об этом не просил. Если исходить с позиций атеизма, т.е. из того, что Бога нет, то всякий имеет не только право, но даже обязанность сказать знаменитое: "Если не я, то кто же?" Именно с позиций атеизма, сами того не подозревая, и исходят праведно гневающиеся люди. Они воображают, что способны адекватно оценить обстановку и предложить правильный выход из нее, т.е. узурпируют функции Бога с заведомо негодными средствами.
Нам кажется, что просчеты и ошибки, преследующие общество или коллектив, в котором мы проживаем (работаем), прямо и непосредственно отразятся на нашем личном благополучии. Это совершенно не так. Каждый человек ведется Господом индивидуально, отдельно от других людей, поскольку готовится к своему, единственному, уникальному и неповторимому месту в Духовном мире. Как геолога, строителя и историка учат разным предметам, так и Господь дает всякому человеку именно то, что ему требуется.
Куда бы ни взглянули, мы видим тысячи примеров вопиющего несовпадения между благополучием общества и благополучием конкретной личности. Сколько людей благодаря войне продвинулись, стали известными, нашли свое место в жизни, нашли супругу, поменяли место жительства и т.п.? И сколько человек в совершенно мирное время глупо погибли под колесами, или отравившись грибами, или всадив себе какую-нибудь занозу? Общественная жизнь - лишь фон, на котором происходят наши личные события. 90% землян - закоренелые грешники; так было всегда, по крайней мере после Потопа, и потому всякое государство, общество, коллектив в любую эпоху содержат гораздо больше глупого, вредного и возмутительного, чем полезного и приятного; однако люди живут, и внешние общественные трудности вовсе не мешают им духовно погибать или спасаться. Да и какая разница, собьет тебя машина в ХХ веке или прикончит викинг в Х веке? И то, и другое находится всецело во власти Божьей.
Нам кажется, что если началась война, или эпидемия, или выросла преступность, то эти бедствия непременно погубят нас или, во всяком случае, заденут и сильно осложнят жизнь. Но ведь в любой момент своей жизни мы подвергаемся мириадам потенциальных угроз, которые лишь потому остаются потенциальными, что Бог не дозволяет им исполниться. Всякая беда исходит из ада и имеет духовную причину; и если бы Бог нас не защищал и не сдерживал адские порывы, все кинулись бы друг на друга и растерзали в клочья, как то и происходит в аду.
Наша иллюзия о вероятности тех или иных несчастий имеет ту же атеистическую природу, что и непрошеная ответственность за общество в целом. Никакая пакость не может быть "вероятна" просто потому, что ад постоянно стремится осуществить ее, а Господь постоянно препятствует, и если попускает несчастье, то лишь в той мере и в том виде, какой необходим для духовной пользы данного человека, "и со искушением всегда творит избытие". Вероятность может относиться лишь к случайным величинам; но сама случайность есть понятие чисто атеистическое, ибо для Всемогущего и Всеведущего Господа случайностей не существует. Если некоторый факт, даже мельчайший, произошел, значит, Бог разрешил ему произойти, значит, он зачем-то был нужен.
Допустим, я вижу, что человек совершает грех, и осуждаю его за это. Если его грех как-то задевает меня, значит, мне послано искушение или наказание, так как, если бы я был духовно чист, то никакой грешник не смог бы мне навредить. Если же меня волнует его грех сам по себе, безотносительно к моим личным интересам, - почему я думаю, что должен вмешиваться в чужие дела и корректировать их? Разве я знаю духовное состояние этого человека и ту стадию преобразования, на которой он в данный момент находится? А если он не может быть преобразован? А если я вижу как раз то зло, которое должно проявиться, прежде чем будет им замечено, признано и уничтожено? Не зная даже своей души, которая бесконечно сложна, как я могу браться за исправление ближнего?
|