Начало Дурная наследственность (1)

Автор: Михаил Глебов, 1999

Приступая к серьезному анализу собственной биографии, я по вполне естественной причине захотел разобраться в проблеме наследственности, которая задает как бы начальный толчок духовному развитию каждого из нас. И так как эта тема объективно очень важна, я решился не ограничиваться легкими очерками, но проштудировать ее на всю доступную мне глубину. В результате недельных трудов текст был полностью переписан как минимум четырежды, зато он вполне удовлетворяет меня и сегодня, почти десятилетие спустя. В сущности, здесь лаконично изложен мой взгляд на механику преобразования человека. К сожалению, перед выкладкой на сайт я вынужден был удалить из текста (вовсе не предназначавшегося для публикации) имена конкретных знакомых и родственников, хотя рассуждения, лишенные примеров, сильно проигрывают в наглядности.

1. Грешники и их дети

Для того человеку свобода мыслить, как ему угодно, дабы любовь его жизни выходила из своего укрытия на свет разумения его, так как иначе он ничего не знал бы о своем зле и, следовательно, не мог бы избегать его. Из чего явствует, что его зло выросло бы до того, что ему бы не осталось средств восстановления, и с трудом обладали бы такими средствами дети его, если б он их родил. Ибо зло отца переходит в род его; но Господь способствует Промыслом, дабы того не происходило. DP 281

[...] Иван Грозный служит, можно сказать, классическим примером Божественного Провидения относительно детей тирана. Старший сын его - Иван - родился в ранней молодости, когда отец не стяжал еще актуального зла опричнины, казней и прочих ужасов своего правления. Наследственное зло царевича фактически оказалось наследственным злом его деда (Василия III) с некоторым прибавлением от детской жизни отца. Поэтому царевич Иван вырос нормальным, физически и нравственно здоровым человеком; но так как он провел свою жизнь при дворе отца, то набирался актуального зла параллельно с ним и наконец пришел в такое духовное состояние, что ему осталось только глупо погибнуть, не продолжив рода.

Поскольку изначально дух сына есть копия духа отца на момент зачатия, то при дальнейшей совместной жизни и одинаковых удовольствиях они развиваются почти как два дубликата, закрепляя свои сходные внутренние задатки сходным актуальным злом. Именно поэтому жизненные обстоятельства с юности вырвали [моего родственника В] из родительской семьи, вынудив его - хорошо ли, худо ли - жить своим умом и своей жизнью. Отсюда вовсе не следует, что он обязательно стал хорошим человеком, преобразовался и спасся; ибо погибает большинство; но задача Провидения в том, чтобы у всякого человека была потенциальная возможность спастись, которую он в свободе может использовать или не использовать. Существует, однако, определенная степень наследственного зла, за которой спасение человека при любом раскладе становится фактически невозможным.

Если ребенок родится с такой отягченной наследственностью, Господь ограничивает его внешнюю дееспособность и лишает потомства. Второй сын Грозного, Феодор, появившийся на заре опричнины, вышел хилым, слабым и глупым. Отцовское зло прорывалось в эмоциях и капризах, но из-за физической и нравственной немощи не могло реализоваться на деле и оказалось как бы одетым в смирительную рубашку. Сложилась патовая ситуация, когда зло не выходило наружу, но и не уничтожалось человеком сознательно, а лежало без движения, как бомба в сундуке, в ожидании перехода к более дееспособному наследнику.

Такие люди, как Феодор Иоаннович, служат простыми почтальонами, передающими наследственный дедов грех своим детям, если они у них рождаются. Они не могут спастись сами, сколько бы ни странствовали по монастырям, потому что не вскрывают свой сундук и актуально не очищают его; но, с другой стороны, не проваливаются так глубоко, как их страшные отцы. Ибо хотя они непрестанно мечтают о зле и выполняют его мысленно (следовательно, присваивают), но не могут войти во все его частности и подробности, познаваемые только из реальной практики. Этот "феномен почтальона" будет подробно рассмотрен в следующих главах.

Если Господь попускает у таких "почтальонов" рождение детей, то они либо безвременно умирают, как Феодосия, единственная дочь царя Феодора, либо повторяют пустую, дебильную судьбу их отцов, либо, наконец, рождаются дееспособными для того, чтобы актуально победить дедов грех или, напротив, по специальному попущению Господа, еще более усугубить его. Случаи последнего типа не так редки и подтверждаются расхожей народной мудростью, что сын часто урождается в деда (а не в отца-почтальона). Тем не менее каждому родившемуся ребенку, даже самому безнадежному, Господь оставляет шанс на спасение. Другое дело, что этот шанс, по мере усиления наследственного зла, может превратиться в тоненькую веревку, спущенную до дна пропасти.

Наконец, третий сын Грозного, Димитрий, родился в самом конце его царствования, когда все актуальные грехи уже были совершены и наследственность достигла своей максимальной тяжести. По отзывам современников, Димитрий (кощунственно объявленный церковниками святым) уже в детстве, помимо эпилептических припадков, отличался необузданным своеволием и жестокостью, которые сдерживались лишь полутюремными условиями содержания, и Угличская трагедия вовремя поставила точку в жизни этого растущего изверга. Но, даже мертвый, он сумел причинить государству ужасные несчастья одним своим именем.

История буквально кишит аналогичными примерами. Иван III, стартовав с неплохих духовных позиций, поступательно накапливал актуальное зло; поэтому со временем умерли отвечавшие его раннему духовному состоянию нравственно чистая жена Мария и уважаемый всеми старший сын Иван, а на смену им пришли хитрая, злобная Софья Палеолог и сын от нее Василий III, в миниатюре предвосхитивший Грозного. Духовное состояние Василия уже приблизилось к роковой черте; отсюда бесплодие его жены Соломонии и единственный наследник, Иван Грозный, родившийся по особому попущению в самом конце его жизни, когда все возможное актуальное зло было уже им собрано.

Великий хитрец и властолюбец Борис Годунов оставил сына Федора, тихого и безвольного, который был убит вскоре после смерти отца и не успел продолжить род. Петр I имел только одного не умершего в младенчестве наследника (дочери не в счет), карикатурно повторившего его собственные непривлекательные черты, а внук, Петр II, успевший родиться до казни сына, даже не дотянул до совершеннолетия. Почти то же самое повторилось с Александром III, его сыном Николаем II и внуком - царевичем Алексеем. Единственный сын Наполеона, так называемый Наполеон II, вырос в изгнании, ничем себя на проявил и рано умер (аналогия с Димитрием). Страшный Генрих VIII Английский, несмотря на свои восемь жен, родил единственного наследника Эдуарда VI, который, хотя и правил несколько лет, отличался психическими странностями и, породив множество небылиц (включая "Принца и нищего" Марка Твена), умер молодым и бездетным. Ленин, по-видимому, уже с детства оказался таким совершенным дьяволом, что был вовсе лишен потомства. Я ничего не слышал о детях Гитлера. Сыновья Сталина родились еще до того, как он возглавил страну, притом Василий оказался беспутным человеком и пьяницей, а совсем молодой Яков был расстрелян немцами. Ежов оставил только дочь, влачившую долгую одинокую жизнь в Магадане. Между тем прожженый интриган NN родил сына, поразительное стечение счастливых обстоятельств в судьбе которого недвусмысленно говорит о специальном Божьем попущении.

2. Структура Тварного Мира

Для того, чтобы разобраться в причинах такого положения вещей и хотя бы несколько понять механику вырождения, следует подняться к истокам еще более общим, из коих первые вытекают, как следствия из причин. Самый же общий вопрос на свете есть Структура Тварного Мира.

Как это ни парадоксально, но именно на него мы можем ответить с известной уверенностью. Ибо в религиозных делах всегда действует принцип глобуса: чем некоторая истина масштабнее, тем контуры ее различимы лучше, тогда как частности и детали постигаются человеком лишь по мере духовного совершенствования, которое изощряет его духовное зрение. Вследствие этого феномена в Наружных Небесах знают одни первоосновы Божественного Порядка, но чем выше вглубь Небес, тем знания становятся подробнее за счет постижения тонкостей.

В самом общем виде можно сказать, что Мироздание построено раздельными степенями. Раздельные степени бывают двойственные (альтернатива) и тройственные (цель - причина - действие). Исходной противоположностью явлется различие между Богом в Себе и Мирозданием, как между Творцом и его творением, и как между Живым в Себе и мертвым в себе. Мироздание нисходит тремя главными степенями: Небесное Солнце - Небеса - Природа. О Небесном Солнце, как и о Самом Боге, судить мы не можем. Небеса, в свою очередь, нисходят тремя степенями: Внутренние, Средние и Внешние. Природа также нисходит тремя степенями: Мир Духов - Эфир (отсутствие которого так блистательно доказал Ломоносов) - Материальный Мир.

Что касается ада, то здесь опять видна двойственность: он по рангу своему соответствует Небу, но совершенно ему противоположен, как в математике числа положительные и отрицательные. Сведенборг указывает, что Небеса и ад, изображенные в человеческой форме, выглядят как два человека, лежащие обратно друг другу и отталкивающиеся ступнями. В аду также три степени, восходящих из глубины к поверхности: ад внутренний, ад средний и ад внешний. Подобно тому как все ангелы обращены лицами к Небесному Солнцу, все обитатели ада обращены в противоположную сторону, "к чему-то темному и мрачному". Следовательно, существует некое соответствие от противного Небесному Солнцу, хотя, в сущности, это мрачное нечто столь же мнимое, как любое отрицательное число.

3. Человек как образ Тварного Мира

Известно, что человек есть Образ Божий. Эту истину нетрудно принять сердцем, но невозможно рассмотреть разумом с той определенностью, как этого требует земная логика. Почти в той же степени за горизонтом разума остается истина, гласящая, что Творение есть Образ Божий. Однако, кроме того, известно, что человек есть микрокосм и что человек - образ Творения. Отсюда напрашивается вывод, что структура человека (т.е. его духа) соответствует рассмотренной выше структуре Мироздания. Следовательно, дух человека имеет столько же раздельных степеней, сколько Сотворенное Мироздание, и - раз аналогия полная - столько же продолженных степеней, заключенных внутри первых. Если же покажется, что этого очень много, то следует вспомнить, что в Господе содержатся бесконечности, и, стало быть, какое-то отражение этого Божественного свойства должно наблюдаться в человеке как Его образе.

Как бы то ни было, получаем следующую принципиальную схему. Если представить каждый ярус Тварного Мира (т.е. каждую его раздельную степень, коим нет числа), в виде плоскости, то каждый человек представлен на этой плоскости одной точкой. Совокупность же всех людей, когда бы и где бы они ни жили, заполняет всю плоскость и потому образует ее собой. Ярусы (т.е. раздельные степени) лежат друг на друге стопкой, как блины на тарелке, и в каждом ярусе данный человек имеет свою точку. То есть, хотя каждая плоскость по определению бесконечна, однако бесконечности эти совершенно между собой равны. Если бы, к примеру, в Мироздании существовало всего N людей, то в каждом ярусе имелось бы ровным счетом по N точек. Если же соединить все точки на всех ярусах, принадлежащие одному человеку, выйдет некая восходящая линия (отнюдь не прямая), которую я для наглядности стану называть духовной вертикалью. При этом каждая точка вертикали является некоторым духовным состоянием, возможным для данного человека.

Что восходящая линия не является прямой, видно из таких, на первый взгляд, не относящихся к делу вещей, как иглоукалывание, иридодиагностика (определение состояния внутренних органов по радужной оболочке глаза), феномен сопутствующих болезней и пр. Если врач, укалывая известную точку кожи, воздействует на состояние сердца или желудка, то между этой точкой и внутренним органом имеется соответствие, или связь, совершенно не заметная природному глазу. Более того, рискну предположить, что каждый орган нашего тела разными своими частями соответствует всем прочим органам, образуя бесконечно-мерную сеть соответствий. В этом случае вертикаль каждого человека проходит через все (по крайней мере, главные) области Небес (и ада), которые, как известно, соответствуют разным органам человеческого тела.

Тогда наконец становится понятно, что такое человек внутренний и человек внешний - термины, которые непрестанно использует Сведенборг в своих объяснениях. Под человеком внутренним он понимает совокупность точек (или духовных состояний) в пределах Небес (и ада), а под человеком внешним - совокупность точек (или духовных состояний) в пределах Природы. Тогда становится понятной и та его странная оговорка, что "существует человек внешний и более внешний, также внутренний и более внутренний". Если термином "внутренний человек" обозначен отрезок его духовной вертикали в пределах Небес, то уточнение "более" или "менее внутренний" дробит этот отрезок на более мелкие составляющие, и нетрудно понять, что дробление это может продолжаться сколько угодно, вплоть до отдельной точки, число коих в любом отрезке равно бесконечности.

Принципиально важно отметить, что духовные вертикали людей не останавливаются на самой внутренней грани Небес, но продолжаются внутрь Небесного Солнца, которое, как известно, хоть и является Первым Божественным Исходящим, но все же принадлежит Тварному Миру, составляя его высшую раздельную степень. Подтверждение этому находим у Сведенборга, который говорит, что в духе человека есть самая внутренняя степень, называемая тайником, через который Бог входит к человеку, и куда сам человек, будь он даже мудрейшим ангелом, подняться не может. Этот недоступный тайник является верхней оконечностью вертикали, и Божье наитие распространяется оттуда по порядку на все нижележащие степени. По мере своего нисхождения оно, оставаясь тем же в себе, вопринимается все более грубым и поверхностным образом. В этом прогрессирующем огрублении восприятия Божественных Истин и заключается нисхождение степеней.

Если же ад зеркален Небесам, можно предположить, что Божье наитие, истекая из тайника в качестве Х, одновременно истекает из антитайника ("чего-то мрачного") в качестве того же Х. Но поскольку состояние этого мрачного совершенно противоположно состоянию Божественного Солнца, а восприятие истины зависит от состояния воспринимающего субъекта, то благое наитие Х, истекая из антитайника, превращается в свою противоположность, т.е. в зло, и тем же порядком восходит по адским степеням к Материальному Миру, последовательно огрубляясь и упрощаясь.

Таким образом, Материальный Мир есть крайнее последнее, куда от двух противоположных полюсов долетают последние отзвуки добрых и злых наитий и там опокоиваются.

Тогда Материальный Мир (и Природа в целом) разрывает единую духовную вертикаль человека на два зеркальных друг другу луча. Лифт не может свободно перемещаться по шахте от высочайшего Неба до глубочайшего ада; но есть две шахты, симметричные относительно Земли, на которой они покоятся основаниями и с которой восходят каждая в свою сторону. Живя на Земле, человек делает сознательный выбор между этими направлениями. Он вправе долго колебаться, но едва вступил на один путь, вернуться к другому уже не сможет.

Далее, Сведенборг пишет, что у человека в духе есть степени Небесная, Духовная и Природная, и они одновременно существуют, но открытой может быть только одна. Отсюда следует, что хотя духовная вертикаль человека состоит из бесчисленного множества точек (т.е. его духовных состояний), однако все они для него лишь потенциально возможны. В каждый данный момент он пребывает в какой-либо одной из них, подобно тому как лифт ходит по своей шахте от этажа к этажу, но не может находиться на всех этажах сразу.