Начало Царство любви (2)

Автор: Михаил Глебов, 1999

Ухаживание

Когда преобразованный, добрый человек волею Господа встречает наконец свою настоящую пару, то испытывает чувство, будто он долго, безнадежно голодал - и внезапно очутился на царском пиру. Конечно, он не станет бродить вокруг стола, отворачиваться и гримасничать, а кинется уплетать лакомства за обе щеки.

В самом деле, доброму человеку настоятельнее всего нужна именно духовная близость, тем более, что он живет в среде непреобразованных или даже напрямую адских людей, с которыми этой близости создать невозможно. С другой стороны, само возникновение духовной связи происходит мгновенно (увидел - полюбил), не требуя никаких материальных, жилищных и т.п. условий. Но едва духовные мостики наведены, они, согласно Законам Божественного Порядка, требуют своего воплощения в земной жизни, спускаясь от внутреннего к внешнему последовательно по всем степеням, ибо всякая любовь ищет своего удовольствия, а удовольствие может быль получено только в последней, самой внешней степени.

Если я ощутил к женщине сердечное влечение, я непременно захочу подойти к ней, заговорить, взять за руку, и далее по нисходящей вплоть до совместной уборки квартиры. Но эта женщина, тем же порядком приведенная ко мне Богом, в полном согласии со мной хочет того же самого. Если добавить, что Бог в таких случаях предусмотрительно убирает с дороги любящих затруднения бытового плана, то эти два человека, едва познакомившись, словно бегут друг другу навстречу со всей доступной им скоростью и единственной целью: слиться воедино. Странно было бы ожидать от них кокетства, проволочек и других поступков, объективно отдаляющих вожделенную цель.

Иначе происходит с адскими людьми, любовь которых сама в себе разделена, ибо они сперва любят себя и уже потом - партнера. Однако в партнере они любят не его личность (которую они презирают и надеются поработить), а содержащееся в его душе зло, родственное злу собственному. "Любимый" человек оказывается для них чем-то вроде живой игрушки, которую они хотят иметь при себе и пользоваться ею согласно текущей прихоти (что, между прочим, является главной причиной содержания домашних животных). Однако этот возлюбленный, также будучи адским человеком, встречно желает того же самого. В результате оба хотят быть вместе, но не могут решить принципиальный вопрос главенства, ибо каждый по любви к себе хочет, чтобы другой его слушался, а сам подчиняться не намерен. Такие люди, встретившись и "полюбив" друг друга, ведут себя подобно борцам на ковре, каждый из которых не бросается сразу в атаку, а долго ходит вокруг, знакомясь с противником и прощупывая его оборону короткими выпадами и ложными маневрами. Эта завязка поединка применительно к любовным делам обыкновенно называется ухаживанием.

Едва столкнувшись с предметом своей "любви", адский человек начинает прощупывать возможность его порабощения, и чем его ад глубже, тем атаки начинаются раньше и ведутся беззастенчивее. Я встречал девушек, которые, только познакомившись, сразу принимались крутить носом и выдвигать какие-то претензии. Некоторые до такой степени горят любовью к себе, что, не успев закинуть крючок, уже тянут его обратно, даже не проверяя, зацепилась ли рыба (потому что при их неземной обоворожительности она, конечно, не могла не зацепиться), и тем в зародыше убивают едва наметившийся роман. Многие одинокие судьбы выросли из этой самовлюбленной торопливости. На другом полюсе обитают холодные расчетливые создания, которые осматривают поле боя, словно Наполеон из-под треуголки, и разыгрывают правильную шахматную партию, что отнюдь не гарантирует удачи, поскольку их холодность и расчетливость сами по себе интуитивно отпугивают их избранников. Наибольшего успеха добиваются средние варианты, сочетающие умеренную любовь к себе с изрядной долей прагматизма: первый фактор придает интриге остроту и пряность, второй обеспечивает нападающему безошибочность действий.

Принципиальная сложность любовной игры самолюбий заключается в том, что противника нельзя припереть к стенке и вынудить его на капитуляцию силой. Впрочем, порой доходит и до этого: к примеру, девушка заманивает парня в постель, а потом поднимает крик о нарушении невинности и т.п.; вступаются родители, братья и сватья, и если парень слабоват, то может с испугу решиться на свадьбу. Одно мое институтское знакомство едва не пошло по такому пути. Однако гораздо чаще оба партнера ничем не связаны, как продавец и покупатель на рынке; продавец, конечно, хочет всучить свой товар подороже, в то время как покупатель требует сбросить полцены и того гляди уйдет восвояси. Их объединяет желание совершить сделку, но каждый, сверх того, надеется извлечь из нее максимальную личную выгоду. Начинается состязание аргументов, посулов и угроз, иногда сопровождаемое демонстративным уходом, отказом от переговоров и прочими силовыми маневрами. В рамках ухаживания такое поведение обыкновенно называют любовными играми, среди которых безусловная пальма первенства принадлежит кокетству.

Кокетство принципиально заключается в том, что один из партнеров сначала обманно идет другому навстречу, создавая у того впечатление близкой победы, и затем ловко ускользает из-под носа. Всякий человек (а адский в особенности) не любит, когда у него отбирают то, что он уже мысленно присвоил себе; он раздражается и организует погоню, цель которой незаметно сползает в сторону простого взятия реванша, безотносительно к тому, из-за чего заварилась каша. Если его усилия не приносят ни малейшего результата, он наконец проклинает своего мучителя и желает порвать с ним, но тот немедленно возвращается с изъявлениями лучших чувств, и все повторяется сызнова. После нескольких таких циклов жертва обнаруживает, что на карту поставлены его честь и вера в себя: если он сейчас же не победит эту сволочь, то окажется слабаком, пустышкой и ни на что не годным человеком. Но поскольку, как уже было сказано, он не может принудить своего противника силой, то ради "победы" вынужден сам идти на все требуемые от него уступки; и тогда истинный победитель выходит наконец из своего неприступного убежища и снисходительно подает руку.

Таким образом, ухаживание, лишенное романтических одежд, является адской борьбой самолюбий, определяющей соотношение сил будущих супругов накануне брака. Если же многие вспоминают об этом времени с ностальгической грустью, это потому, что в браке им было еще гораздо хуже. Всякий человек, честно припомнивший такие периоды собственной жизни, вынужден будет признать, что жгучее счастье от успехов (порожденное самолюбием) чередовалось с гораздо более длительными и болезненными полосами ссор, разлук, взаимного непонимания и даже прямых подлостей. Из адской любви, как из всякой драки, участники выходят избитыми, оборванными и безмерно уставшими. Если роман закончился ничем, то это - оплеуха по самолюбию; в противном случае борьба, несколько видоизменившись, продолжается уже на семейном поприще.

Побочные связи

Двойная жизнь делает человека одиноким.

Итак, ухаживание есть род дипломатического поединка "любящих", а во всяком поединке необходимы выдержка, хладнокровие и способность выжидать. Помимо личных качеств, решающую роль здесь играет степень влюбленности: чем горячее стремится человек заполучить себе партнера в личное пользование, тем нестерпимее ему становятся проволочки и тем большим он готов поступиться ради конечного результата. Напротив, чем это сердечное влечение у его партнера слабее, тем дольше станет он оттягивать развязку, последовательно выбивая себе все новые уступки.

Однако на практике такой классический способ ухаживания встречается нечасто, потому что адские люди с ранней юности приучаются вести несколько игр на разных досках одновременно. Глядя на окружающих людей с чисто потребительской точки зрения, они убеждаются, что каждый избранный ими человек может качественно удовлетворить лишь какую-нибудь одну их потребность, и практически невозможно найти такого, кто универсально удовлетворил бы их все.

К примеру, один мужчина содержит девушку, обеспечивая ее материально; однако он стар, толст и по большому счету омерзителен. Другой - молод, атлетически сложен и возбуждает ее сексуальность, а между тем глуп, склонен к пьянству и вообще работает слесарем. Третий всегда готов ее выслушать, посочувствовать и дать дельный совет, хотя не имеет ничего привлекательного ни в штанах, ни в карманах. Четвертый вообще является ее начальником. Каждый из них требует свою долю пирога, в противном случае угрожая лишением тех преимуществ, которые от него исходят.

Что же, скажите, остается делать бедной, но честолюбивой девушке, вышедшей на заре своей юности завоевывать место под солнцем? Все эти люди служат для нее необходимыми точками опоры, удовлетворяя те или другие существенные потребности; потеря каждой из них недопустима, пока не подыщется замена. В результате перед девушкой встает непростая задача: делить себя между несколькими мужчинами, минимально ублаготворяя каждого и удерживая его потенциально бескрайние аппетиты в приемлемых для нее рамках.

Совершенно очевидно, что главным тактическим приемом этой девушки станут всевозможные проволочки, заставляющие ожидать одного кавалера, пока она возится с другим. Точно тем же порядком действует и мужчина, одновременно женясь по денежному расчету, отыскивая заступниц для карьерного роста и отводя душу с тайной любовницей. Все эти мужчины и женщины, сталкиваясь между собой в повседневном общении, навскидку оценивают друг друга в категориях полезности и вступают в связи, образуя не то что треугольники, а бескрайнюю запутанную сеть, где от каждого узла отходит по нескольку ниточек, а каждая ниточка, в свою очередь, является специализированным осколком настоящего брака, обслуживающим какую-либо конкретную потребность и выросшим из нее и вокруг нее.

Адские люди, оперирующие, словно пауки, этими ниточками, с возрастом (довольно рано) начинают полагать, что "сердечные бредни" свойственны одним желторотым юнцам и их уже не касаются. Они убеждены, что руководствуются лишь трезвым разумом и расчетом (как то и естественно для всякого человека, стремящегося самому распоряжаться своей судьбой), словно не замечая, что все их "трезвые замыслы" неизменно вытекают из тех или иных сердечных склонностей, среди которых немалую роль играет личное отношение к данному партнеру.

К примеру, девушка рассчитала, что связь с некоторым мужчиной принесет ей пользу; однако вокруг бродит множество других мужчин, также потенциально способных принести пользу; отчего же она остановила выбор именно на этом? Не оттого ли, что к нему тянется из ее сердца какая-нибудь ниточка, а все ее замыслы и планы - простая надстройка, скрывающая этот существенный духовный факт? Не потому ли все такие отношения мы, не задумываясь, называем связями?

Но всякая связь по природе своей есть брак, каким бы уродливым и половинчатым он ни был, поскольку налицо главное: духовное соединение мужчины и женщины. Однако, едва брак заключен (естественно, не в смысле свадебной церемонии), как начинают действовать все его духовные законы и следствия. А поскольку рассматриваемая нами категория браков не может быть иной, кроме как адской, то отсюда следуют все характерные черты адского брака, включая взаимную привязанность партнеров, борьбу за главенство и порождаемые этим бесконечные мучения. И чем в большей степени данная связь является браком, тем рельефнее выступают и его характерные черты.

В результате человек, ведущий игру с несколькими партнерами параллельно, получает от каждого вместе с ожидавшейся пользой целый набор душевных мучений и неустройств. Любая связь замышляется по каким-либо рассудочным причинам, но затем неизбежно приносит свои естественные плоды, подобно тому как мы можем пойти туда или сюда, но обувь изнашивается одинаково.

К примеру, женщина вступает в связь со своим начальником. Сознательно это делается в целях карьерного роста; однако если начальник ей по-человечески противен, она вряд ли пойдет на такую жертву. Если же он не противен, то приемлем, по крайней мере в той степени, чтобы доверительные человеческие и сексуальные отношения не сделались пыткой. Но степень приемлемости - лишь проявление степени духовной общности; и в соответствии с нею между партнерами наводятся духовные мостики, которые в сущности своей есть брак. Начальник, со своей стороны, видит ладную фигурку и не прочь поразвлечься; однако эта женщина ему также как минимум не противна, - и духовная связь оказывается взаимной.

Каждый из партнеров сознательно преследует вполне определенные цели: ей нужна карьера, ему - развлечение; более того, оба понимают друг друга и как бы заключают негласный договор о взаимопомощи в достижении этих целей и о невмешательстве в прочие дела друг друга. Однако, едва сблизившись, оба с удивлением обнаруживают, что не в состоянии удерживаться в оговоренных рамках и что уже не они распоряжаются связью по своему произволу, но связь порабощает их и начинает диктовать свои законы. Начальник не может подавить раздражения при одной мысли о муже своей любовницы, проклинает ее торопливость и те полные сумки продуктов, которые она тащит домой; та, в свою очередь, подпускает шпильки в адрес его жены, критикует фасон и чистоту его рубашек и пр. Ибо всякий брак по природе своей желает быть полным, всесторонним; его насильственное внешнее ограничение порождает боль, и потому люди на чисто бессознательном уровне всегда стремятся преодолеть эти ограничения и сделать ущербное полным.

В "легальных" случаях такое стремление приводит партнеров к семейной жизни; но "связи" ужасны тем, что существуют одновременно и параллельно, и человек не может довести одну из них до состояния полноты, не поступившись прочими. Поэтому каждая связь, с какой бы целью сознательно она ни замышлялась, становится кровоточащей раной, которую человек сам непрестанно растравляет, не позволяя ей ни умереть и забыться, ни дойти до логической завершенности. Партнер его тоже бесится, проклинает своих конкурентов и всячески стремится перетянуть одеяло на себя.

Иногда, намучавшись вдоволь, человек решительно обрывает бессмысленные и бесперспективные отношения; но чаще у обоих не достает духу полоснуть по живому, и тогда их "связь", давно уже переставшая приносить радость, томительно тянется через годы и даже десятилетия. Подобно всякой хронической болезни, ей свойственна периодичность: ссоры приводят к охлаждению, люди расходятся и некоторое время даже вовсе не видятся; но постепенно привычка и сердечная склонность превозмогают былые обиды, и следует новое сближение. Когда противоборство участников связи достигает уровня ненависти, а сердечное влечение не позволяет им окончательно разойтись врозь, это называют запутанными отношениями.

Если человек ведет параллельно несколько связей, то их участники со временем неизбежно узнают друг о друге, и тогда возникают перекрестные противоречия в самых невообразимых сочетаниях и с непредсказуемыми результатами. Эта безнадежно запутанная, бесперспективная и по природе своей крайне конфликтная обстановка отнимает львиную долю времени и сил тех адских людей, которые привыкли свысока потешаться над семейными добродетелями.

Застывшие отношения

И человека можно отложить в долгий ящик.

Когда встречаются двое, предназначенные Господом друг для друга, и вступают в Небесный Брак, им, как уже разбиралось выше, нет никакого резона тянуть время, откладывая заключение союза во всей его полноте. Примерно то же (хотя и от противного) видим в случае настоящего адского брака: партнеры, конечно, борются за главенство, но духовное родство властно толкает их в объятия друг другу.

Иное дело чисто природные браки, заключаемые в земной жизни и носящие временный характер. Души таких супругов имеют лишь частичное сходство, к тому же, как правило, поверхностного уровня; от этого любовь их выходит половинчатой, тоненькой и ущербной, а недостающую часть замещают всевозможные поиски выгоды, от прямого денежного и карьерного расчета до робкой надежды избежать одиночества, выговориться и поплакать в чью-нибудь жилетку. Этот последний случай стыдливо называют "душевным расчетом", ибо всякому ясно, что настоящей любовью здесь и не пахнет. Сердечная склонность и расчет у таких людей вечно борются между собой, подобно тому как у карликовой березки в Заполярье душа тянется к солнцу, а разум впечатывает ее в грунт, чтобы не вымерзла.

В самом деле, слишком любить для природного человека означает поступиться своими выгодами и позволить партнеру оседлать себя, ибо даже наличие любви не избавляет партнеров от взаимных нападок и злоупотреблений. Поэтому они сходятся медленно, опасливо, проявляя бдительность и стремясь не открывать возлюбленному-врагу уязвимых мест. И чем худосочнее их любовь, тем в большей степени их поведение диктуется соображениями выгоды, тем слабее человеческая составляющая их связи и тем откровеннее эта связь становится обыкновенной сделкой со всеми присущими сделкам маневрами, хитростями и грязными приемами.

Если же человек ведет параллельно несколько связей (о коих говорилось выше), человеческое тепло в его поведении окончательно уступает место холодному расчету, стремящемуся в каждой данной связи решить две главные задачи: (1) максимально возбудить любовь партнера, тем самым ослабляя его оборону и склоняя к уступкам, и (2) минимально уступать его домогательствам, покупая его услуги по дешевой цене и продавая свои по возможно более дорогой, чтобы рентабельность сделки оказалась как можно выше.

В этом случае любовное начало, бросившее партнеров в объятия друг другу, оказывается своего рода наживкой для глупой рыбы; а так как любовь всегда взаимна, ибо взаимно породившее ее духовное сходство, то на крючке оказываются оба, и теперь верх возьмет тот из них, кто (а) имеет "более сильный характер", иными словами, горячее любит собственную персону и оттого глубже погружен в ад, и (б) в меньшей степени раздул свою исходную любовную искру различными не относящимися к любви средствами, будь то задетое самолюбие, жажда самоутверждения или погоня за какими-либо сопутствующими выгодами.

В результате главным средством так называемой любовной игры становятся всякого рода проволочки, количество которых обратно пропорционально степени взаимной любви. Едва партнеры встретились, как один, более сильный, начинает постепенно брать верх, и отныне именно он ведет игру и диктует условия. Стремясь извлечь из сделки максимальную выгоду, но не позволяя своему визави сорваться с крючка, он следует рискованной политике кнута и пряника, то приголубливая, то отдаляя его и эмпирически нащупывая такое равновесное положение, когда партнер уже максимально притеснен и унижен, но еще не проклял его и не ушел восвояси.

Обыкновенно поначалу ведущий позволяет ведомому значительные вольности, ожидая, когда крючок зацепится глубоко, и потом планомерно аннулирует все его достижения, ставя в необходимость либо плюнуть и уйти, либо покорно сносить волю победителя. Страдающая сторона, естественно, стремится ускорить сближение, но не потому, что любит больше, а просто надеется взять реванш и реабилитировать себя в глазах собственного самолюбия; впрочем, об этом я писал выше.

В результате график всякой природно-адской связи состоит из трех участков. На первом кривая быстро взлетает вверх, хотя и не до потолка, и потом равномерно снижается до некоторой равновесной точки, в которой любовь угнетенного партнера, помноженная на жажду реванша и прочие подобные факторы, почти уравновешивается желанием послать эту стерву (подлеца) по известному адресу. Когда такое равновесие достигнуто, оно замораживается на произвольно долгое время, с периодическими небольшими послаблениями, позволяющими ущемленной стороне выпускать пар, не доводя дело до взрыва. Если же в конце концов ведущий партнер пожелает определенности, он либо вовсе изгонит ведомого, либо раскроет ему объятия для полномасштабного брака, а линия на графике круто свернет вверх или вниз. Тем не менее первый и последний участки этого графика малы по времени и сильно напоминают известные в механики краевые напряжения. Средний же участок, составляющий самую суть природно-адской связи, может тянуться бесконечно долго, и тогда эти отношения обыкновенно именуют застывшими.

В сущности, застывшие отношения подобны колониальному игу, которое было бы неправильно рассматривать с чисто марксистской прямолинейностью. В самом деле, когда завоевание уже завершилось и первоначальные страсти улеглись, обе стороны приходят в известное равновесие, позволяющее каждой извлекать из него пользу, вполне достаточную для сохранения status quo. Колонизаторы, конечно, грабят, однако при этом вынуждены взять на себя организацию жизни покоренной страны, навести порядок во внутренних делах, развивать ее экономику и защищать от внешних вторжений. Можно сказать, что порабощенная нация обменивает свои материальные ресурсы на чужие организаторские услуги, и все скандалы разгораются лишь вокруг соотношения цен.

То же видим в случае застывших любовных отношений: сильная сторона выжимает из слабейшей все, что ей требуется (главным образом деньги и социальный статус), однако при этом вынужденно берет ее под свою опеку, преимущественно морального плана: выслушивает душевные излияния, подбадривает, приголубливает и т.п. Здесь в общем случае также происходит обмен материальных ресурсов на моральные услуги. Потому что если бы сильная сторона только и исключительно тащила себе, партнер ее (не являющийся в юридическом смысле рабом или крепостным) в конце концов возмутился бы и разорвал обременительные и ничего ему не дающие отношения.