Начало Стихи 1981 года

Автор: Михаил Глебов, 1981 (комментарии 2004)

Теперь мы переходим ко второй половине моего стихотворчества. Она охватила меньший промежуток времени (всего три года против прежних четырех), зато отличалась гораздо большей интенсивностью и возросшим мастерством. Ибо все прежние стихи, даже самые удачные, были еще, в сущности, детскими; отныне перо держал в руках хоть и молодой, но все-таки взрослый человек. Прежние стихи хорошо было читать сонному деду; новыми стихами я делился с девушками и под конец не постеснялся дойти до редакции журнала "Юность", хотя из этого ничего и не вышло.

Далее, все прежние стихи (кроме заведомо абстрактных и негодных) были завязаны на моем стремлении к "новой жизни", т.е. чтобы не лениться, вовремя делать уроки и хоть как-то войти в отвергавший меня ребячий коллектив. Новые же стихи, за исключением (отчасти) 1981 года, в той же степени посвящены любви - теперь уже реальной, а не вымышленной. Изменился даже стиль письма: раньше стихи у меня были длинные, эпические, иногда они сочинялись по нескольку дней кряду. Теперь же возобладало восьмистишие - краткое, хлесткое, несущее какую-либо мысль. Одним словом, мой стихотворный Феникс возродился из пепла уже совсем в другом обличии.

В плане интенсивности творчества 1981 год стоит ближе к ранним 1976-му и 1977-му; здесь также трудно найти компактные продуктивные периоды (кроме нескольких дней осенью); стихи рождаются поодиночке и размазываются на большом пространстве с апреля до октября. В плане техники стихосложения начинается переход от длинных описательных форм к коротким - лирическим и философским, которые станут главенствовать в завершающем периоде творчества. Осенью эти редкие всплохи затихают на целый год, чтобы разразиться ослепительным двухлетним фейерверком с августа 1982 года.

81-1

Когда оставлены заботы,
Утихли шум и суета,
Когда с тобою ждут субботы
Лишь комары да холода;

Когда смеркается тоскливо
И дождик расстилает сеть,
Какое сказочное диво
В окно недвижное смотреть!

Уютно печка золотится,
Стучат часы, да вдалеке
Зовет-кричит ночная птица
В сыром холодном ивняке.

А на полу - ведро с грибами,
Ботинки с глиной заодно,
И не отыщешь свитер в хламе,
И третий день не метено.

Мы так отвыкли от покоя,
А здесь - покой и тишина,
Как будто властною рукою
За мной черта проведена.

Со мной остались только тучи
За тонкой дощатой стеной,
И ветер, скользкий и колючий,
И стойкий аромат грибной.

24 апреля 1981

81-2

Вот образец довольно-таки вымученного оптимизма:

Опять земля, как слоем грима,
Покрыта серой пеленой.
Который день проходит мимо
Осоловевший и больной.

А я рисую на бумаге
Назло свинье-календарю
Зеленым - горы и овраги
И желтым - летнюю зарю.

Лучи дождливого рассвета
Несет ворона на крыле,
А у меня - кусочек лета
Лежит под лампой на столе.

27 апреля 1981

81-3 / Сорняки

В тот же день, как это часто случалось и прежде, серьезный и с большим скрипом слагавшийся стих внезапно уступил место другому - легкому и шуточному. Однако, сверх того, он получился "детским", на что мне указывали со стороны. "Ты, наверно, мог бы писать детские стихи", - сказала мне знакомая девушка.

Вот весна, тепла, смела,
Вмиг сугробы согнала,
И по кочкам вдоль реки
Вылезают сорняки
Непомерной толщины,
Все к теплу обращены.

Глянь - от кочки и до кочки
Растеклись по полю строчки:
Презирая холода,
Дружно лезет лебеда.
А в широкой котловине,
Где вода - как сок в графине,
Бестолковы и тощи,
Поднимаются хвощи.

Здесь от солнца и от сока
Наливается осока,
Жестким глянцевым быльем
Забивая водоем.
А привольным знойным летом
Зацветет лиловым цветом
Медовых колоколов
Сам дурман - болиголов.

И вокруг с раскатным треском
По лугам и перелескам
Раздается до утра
Лягушачья пора.
И колхозники ночами
В них пускают кирпичами,
Проклиная белый свет,
Потому что мочи нет.

Только как-то, в два часа,
Ляжет осень на леса.
Разойдется дождь и слякоть,
Тихо станут ивы плакать, -
И по берегу реки
Умирают сорняки,
По полям пустым и голым
Бесконечным частоколом.

Стынет черная вода -
Скоро будут холода.

Заметет поля, опушки,
До весны уснут лягушки,
Притаившись поверней
Меж развесистых корней.
А под снегом вдоль реки
Ждут апреля сорняки.
По полям метель метет,
Скоро будет Новый год.

…Прерываю бег пера,
Потому что спать пора.

27 апреля 1981

81-4

Когда ненастье отзвучало
И волны стихли и легли,
От надоевшего причала
Уходят в море корабли.

Стремясь к краям небесной сферы
Идут ветрам наперерез;
А за кормою берег серый
Все меньше… меньше… и исчез.

25 июня 1981

81-5 / Приметы

Очаровательное стихотворение, великолепно передающее мои чувства накануне поездки в Армению. Правда, его концовку я сделал грустной, но вкладывал в нее не философский смысл, а чисто календарный: ведь не все же по "югам" ездить, придется и на лекциях сидеть!

Ветром солнечного лета
Переполнены дворы.
Это - верная примета
Счастья, солнца и жары.

Карт туристских стало много,
И куда ни погляди,
По горам бежит дорога -
Символ дальнего пути.

Тронул поезд от перрона,
К югу рельсы серебря…
На столбе сидит ворона -
Грустный символ декабря.

25 июня 1981

81-6

Когда зима свои извивы
Плела в оконном хрустале,
И сыпал снег, и терпеливо
Светилась лампа на столе, -
Ползли ленивые недели,
И ночь тянулась и текла,
А дни задумчиво летели
У помутневшего стекла.

Когда над голыми садами
Уже повеяло тепло
И тучи серыми стадами
Пошли к востоку тяжело, -
По подоконнику с рассвета
Стучала талая вода,
Что скоро, скоро будет лето, -
И замерзала иногда.

Зима в истрепанной шинели
Ушла за темные леса,
И реки вскрылись и запели,
И засинели небеса.
Еще последний пласт навоза,
Одну лишь лужу перейти -
И впереди метаморфоза
Необычайного пути.

27 июня 1981

81-7

В день осенний и дождливый
Поднимаю старый меч,
Чтоб весенние разливы
Крепко на зиму сберечь.

Ходит маленькое сито,
Факты сыплются с горсти:
Что забыто - то забыто,
И опять не обрести.

Сбиты крепкие затворы,
Дней порвалось волокно,
Только боль живет, с которой
Распрощаться не дано.

И недаром рифма вьется
Там, где, годы вороша,
Что-то громко отзовется
За строкой карандаша.

3 июля 1981

81-8 / Мое представление о пешем турпоходе

Перлись долго наугад,
Спотыкались о коряги,
Натыкались невпопад
На заборы и овраги.

Перелески и дворы
Проползли в дорожной пыли;
Ночью ели комары,
Звезды ласково светили.

А потом пошли опять,
Забрели куда-то в воду,
Стали карту исправлять,
На реке искали броду.

Впереди - старинный храм!
Доползли и осмотрели:
На руинах по углам
Поросли седые ели.

Шли по берегу реки,
Шли по полю, по обрыву,
Затесались в ивняки,
Обстрекались о крапиву.

Ели кашу на воде
Из железного из тазу,
Убедившись, что нигде
Столько бед не сыщешь сразу.

А дорога далека
И куда-то дальше вьется,
И переть наверняка
Очень много остается…

3 июля 1981

81-9

А вот еще один важный почин: первое чисто лирическое восьмистишие. Пока оно еще не имеет реальной почвы и выросло, так сказать, из пустоты или из неких абстрактных ожиданий. Но пройдет краткое время, и подобные лирические звездочки станут питаться уже не отраженным светом, а исходить напрямую из моего сердца.

Вкралось неизвестное,
Водит лапкой по сердцу
И щемящей песнею
На бумагу просится.

А взгляну воочию:
Все мои старания -
Только многоточия,
Знаки препинания…

3 июля 1981

81-10

Еще одно восьмистишие, полное ожидания перемен:

Тучи сходят пеленами,
Тает серая стена.
Посмотри - еще над нами
Растворилась пелена.

Календарь вперед стремится,
День бежит за днем вослед,
И уже видна граница
Предыдущих зим и лет.

10 июля 1981

81-11 / Вычтех

Среди институтских занятий значительное место было уделено предмету "Вычислительная техника", которую бездарно читал доцент N, а учебника, дублирующего его лекции, не было. Это породило в нашей группе глубокую панику, ибо никто ничего не понимал, и накануне экзамена (впрочем, обошедшегося благополучно) я с большим чувством написал разновидность эпиграммы. Хотя в ней полно специальных терминов, я не вижу никакого смысла растолковывать их значение.

На выпуклой области - точки и сетки.
И точки и сетки в вычтехе нередки;
И точки варьируют в матрицах строчки,
От коих недавно дошел я до точки.

А строчки решают системой банальной,
Обычною матрицей диагональной,
Которую, прочим системам в обиду,
Нельзя приводить к треугольному виду.

Здесь ползает сигма большая-большая,
И все вектора ограничены в росте;
И этою сигмой задачи решают,
И портят бумагу, и плачут от злости.

14 июля 1981

81-12

По дворам и переулкам
Осень листьев намела.
Лето прячется в шкатулку
В тихом ящике стола.

По желтеющей равнине
Тучи длинной гурьбой,
Застилая купол синий,
Гонят холод за собой.

31 августа 1981

81-13

Прошла весна, прошло и лето.
На даче пусто и темно.
Стучатся тусклые рассветы
В мое холодное окно.

В лесу из лиственной подушки,
Сухой валежной городьбы
Торчат маститые свинушки
И несъедобные грибы.

28 сентября 1981

81-14 / Пустой год

Судя по всему, это стихотворение посвящено текущему 1981-му году, но не потому, что он действительно выдался "пустым", а от разочарования, что все мои летние надежды на крутую перемену к лучшему обернулись пшиком. В самом деле, только что лазал по горам, летал в самолете, а теперь снова сиди перед телевизором в обществе родителей…

Годы ходят чередой:
Год хороший, год худой.
Пролетит, сверкая, с кручи
Год оранжевой звездой,
И в строю недель летучих
К нам приходит год пустой.

Как осенней ночью вор,
Год пустой пришел на двор.
В этот год темно и тихо,
Скука каплет с потолка,
В пустяках неразбериха
Тяжела и велика.

Громко ноет на душе:
Надоело все уже.
Над проблемой бьешься спорной,
Зол, бессилен, словно гном;
Унитаз течет в уборной,
Каплет дождик за окном:

Кап-кап-кап да ши-ши-ши -
Сон и скука для души.
Сам уже раскис, как тесто,
Проклиная весь уют;
Лезут родичи не к месту,
С пустяками пристают.

Все длиннее вечера.
Завтра то же, что вчера.
И меня несет и кружит
Скучных мыслей сухостой,
Та же слякоть, те же лужи -
Надоевший год пустой.

4 октября 1981

81-15

Это восьмистишие специально написано "примитивно" - ради художественного эффекта:

Стынут темные леса,
Ждут луга метели.
Отзвенели голоса,
Птицы улетели.

За грибами тетки шли,
Говоря друг другу,
Как в зените журавли
Плавают по кругу.

8 октября 1981

С этого стихотворения начинается первый в моей жизни "звездопад восьмистиший". В моей голове возникали отдельные мысли и чувства - и тут же лаконично выплескивались на бумагу.

81-16

За серой далью небосвода
Не видно радостной звезды.
Молчит осенняя природа,
Трещат несытые дрозды.

И сон, и грязь, и день вчерашний,
И неумытые дома,
Как будто по размокшей пашне
Идет неряшливость сама.

8 октября 1981

81-17

Несветлый пасмурный денек
Плывет издалека.
Зажегся в поле огонек -
И нету огонька.

А по ночам сырая мгла
С дождями на крыле
Творит неспешные дела
По сдавшейся земле.

8 октября 1981

81-18

На столе уютно лампа светится.
Ручка всю тетрадку исписала.
Над домами половинка месяца
Полночь незаметно показала.

За окном неясный ветер крутится,
Листья по газонам поднимая…
Впереди - осенняя распутица,
К холодам дистанция прямая.

8 октября 1981

81-19

Когда унылые дожди
Стучат в твое стекло,
Не жги бумаги и не жди,
Что счастье истекло.

Нередко в сонной темноте
Меняются цвета:
Дома не те, друзья не те -
Ночная слепота.

8 октября 1981

81-20

Кретин кретину говорил,
Что осень не добра:
Ненастье, грязь и свет не мил -
Ужасная пора.

Другой кретин тотчас в ответ
В полемику полез,
Что краше осени и нет
Среди земных чудес.

8 октября 1981

81-21

Писать стихи не так уж просто,
Когда истратилось зерно,
Когда под грудами компоста
Оно в душе погребено.

Ищу с рассвета до заката:
За день устать не мудрено.
А отыскать его когда-то
Не всем дано, не всем дано.

8 октября 1981

81-22

В похлебке будничной и пресной
Любовь - начало всех начал.
Армянских дев красы чудесной
Я в Ереване не встречал.

Совсем испортили природу,
Повсюду видишь ерунду:
Принцессы тают год от году,
А все уроды на виду.

На поиск брачного партнера,
Различных Витек и Емель
Их многотонные моторы
Несут за тридевять земель.

А мы, зевая, ждем принцессы;
Принцесс не видно и следа,
И оттого-то нервы, стрессы
И осень хуже, чем всегда.

8 октября 1981

81-23

Поскольку в эти дни я интенсивно обсуждал с товарищем психологические перипетии Армянской поездки, то почувствовал себя очень "опытным" и "знающим", что несколько комично выразилось в нижеследующем стихотворении. Правда, вдогонку я приписал последнее четверостишие, которое как бы нейтрализовало мое самохвальство, а стих вместо надменного "ку-ка-ре-ку!" сделался абстрактной "вещицей просто так".

Я ничего не говорю,
Дела и дни ворочая;
Приблизив книгу к фонарю,
Читаю междустрочия.

По глади белого листа -
Пунктиры черной череди.
Строка мертва, строка пуста,
Строке напрасно верите.

Висит, горит фонарь в ночи.
Часы перемежаются.
Прямые строгие лучи
На строчках отражаются.

…А по утру стряслась беда,
Скандал во всей обители:
"Пропал фонарь! Вот ерунда…
Вы фонаря не видели?"

8 октября 1981

81-24

Следующее восьмистишие, имеющее мистический характер, перекликается с некоторыми стихами 1977-78 годов. Подобные вещички будут изредка появляться у меня и в дальнейшем.

Беда приходит незаметно,
Когда в квартире тишина
И ночь порою предрассветной
В свои мечты погружена.

Я верю древнему поверью:
Проснешься, глядь - беда в ночи
Стоит сутуло перед дверью
И подбирает к ней ключи.

9 октября 1981

81-25 / Перед осенью

Все-таки дачная тематика еще меня иногда затрагивала - правда, не в текущем смысле, а памятью о прежних годах. Следующий цикл из пяти стихотворений, с очевидностью, относится к событиям осени 1979 года, когда я чуть ли не каждый день ездил трудиться на участок.

( 1 ) Август

Август - месяц-поворот,
Финишная лента.
Все идет наоборот
С этого момента.

Дунул свежий ветерок,
Гонит тучи-клочья.
Отобрал Илья-пророк
Два часа для ночи.

На воде отражены
Листьев переливы.
Ночи сделались черны,
Вечера дождливы.

На рассвете холода
Лупят помидоры.
Пахнет осенью вода -
Будет осень скоро.

Будет тусклая заря,
Будет листьев груда.
С середины сентября
Станет вовсе худо.

( 2 ) Сентябрь

Сирень роняет листья наземь,
Большие желтые листы.
Идут дожди. Торчат из грязи
Крапива, колья и кусты.

Стадами тучи с бородою
Идут то с юга, то на юг.
В прогалах - солнце золотое
Преображает все вокруг.

На огороде грядки голы,
Трава поникла. И над ней
Цветут на клумбах гладиолы
Струей малиновых огней.

( 3 ) Октябрь

Липа облетает грустная.
Нет от холода спасенья.
Мы, закутавшись капустою,
Роем землю в воскресенье.

Льнет к лопате глина липкая,
Чертыхаются соседи.
По дороге с тряской шибкою
Грузовик с навозом едет.

Тучи проседью неяркою
Тянут к югу неуклонно.
На столбе ворона каркает,
Очень грустная ворона.

( 4 ) Ноябрь

Ручей за голым ивняком
Подернут кромкой льда.
Течет под тоненьким ледком
Холодная вода.

Подсохла старая трава,
Подсох асфальт шоссе.
От ветра зябнет голова
В холодном картузе.

Снежок слетает день-деньской
И ночи все длинней -
Начало жизни городской,
Конец садовых дней.

( 5 ) Декабрь

С ночи не видно ни зги.
Кружится ветер на воле.
Меж ивняковой лузги -
Ровное белое поле.

Черная чаща стволов,
Светлые пятна - поляны.
Тропку совсем замело
В дебрях сухого бурьяна.

Сад под густой пеленой -
Мертвая белая паста.
Кустки чахлой стеной
Подняли ветки из наста.

Колья похожи на пни,
Яблони стали короче.
Тусклые зимние дни,
Долгие темные ночи.

9 октября 1981

81-26

Осень, дунув по земле,
Унесла пары фантазий.
Астры вянут на столе
В дорогой хрустальной вазе.

Снова дома чистота -
Бесшабашности расплата,
И душа не занята,
Как недавно, как когда-то

13 октября 1981

81-27 / Крестики-нолики

От нуля и до креста
Гладь листа чиста, пуста.
Нетерпением дыша,
Ждет она карандаша.

Если крепкий карандаш -
Будет лист не ваш, а наш;
Если карандаш - труха,
То судьба листа плоха.

Я, наверно, не к добру
Карандаш тупой беру,
Закорючки на авось
Им рисую вкривь и вкось

И позицию свою
Постепенно отдаю.
Лист валяется в пыли,
По листу - одни нули.

У народа на виду
Карандаш точить иду.
Дай-то Боже хоть на треть
Мне терпение иметь!

13 октября 1981

81-28 / Молитва

Очень любопытное стихотворение, являющееся подражанием какому-то классическому образцу. Поскольку в Бога я еще совершенно не верил, то обратился за помощью к случаю:

Случай яркий и богатый,
Полновластный искони!
Охрани от супостата,
От беды оборони.

Отделив от старой кожи
И крылами окрылив,
Дай на будни непохожий
Чудотворный перелив.

Не давай всего, что просим;
Обнови мои мечты;
Сотвори весну и осень
Первозданной красоты.

Дай защиту от обмана,
От змеи средь бела дня,
От ползущего тумана,
От холодного огня.

Укажи святые дали,
Где рождается заря,
Чтоб бесцельно не слетали
Вниз листки календаря.

От бездействия в покое,
От безволия в тени
Непреклонною рукою
Навсегда оборони!

13 октября 1981

Это стихотворение можно считать своего рода гимном грядущему 1982 году, который честно постарался оправдать возложенные на него ожидания, поровну надавав мне и пряников, и тумаков.