13. Господь не может действовать против законов Божественного Провидения, потому что действовать против этих законов - было бы действовать против Божественной Любви и против Божественной Мудрости, таким образом, против Самого Себя

331. В Мудрости Ангельской О Божественной Любви и Божественной Мудрости было показано, что Господь есть Божественная Любовь и Божественная Мудрость, и что они суть Бытием и Жизнию, по которым все Есть и Живет. Было тоже показано, что подобное исходит от Него, и что Святое Исходящее есть Им Самим. В исходящем - на первом ряду Божественное Провидение, ибо оно постоянно в цели, ради которой была создана вселенная; действие и поступательность цели средствами есть то, что называется Божественным Провидением. Теперь, так как Божественное Исходящее есть Сам Господь, и как Божественное Провидение есть то, что по первому ряду исходит, то явствует, что действовать против законов Его Божественного Провидения - это действовать против Него Самого.

Даже можно сказать, что Господь есть Провидение, так как говорится, что Бог есть Порядок. Ибо Божественное Провидение есть Божественным Порядком, главным образом, в спасении людей. А так как нет порядка без законов, ибо законы составляют его, и каждый закон держится порядка, то оно тоже есть порядок. Должно сказать о Божественном Провидении, что так как Господь есть Своим Провидением, Он же есть и законом Своего Провидения. Из этого очевидно, что Господь не может действовать против Законов своего Божественного Провидения, потому что действовать против этих законов - это действовать против Самого Себя.

Сверх того, нет никакого действия иначе, как в субъектах, и средствами на этот субъект; действие не в субъекте и не средствами на этот субъект - невозможно. Субъектом Божественного Провидения есть человек, средствами суть Божественные Истины, через которые он имеет мудрость, и Божественное Добро, через которое он имеет любовь. Божественное Провидение этими средствами производит цель, которая в спасении человека. Ибо желающий цели желает и средств; производящий же по желанию цель производит ее средствами. Но предложения эти станут очевиднее, когда будут рассмотрены в следующем порядке:

I. Действие Божественного Провидения на спасение человека начинается от его рождения и продолжается до конца его жизни и затем в вечности.
II. Действие Божественного Провидения производится постоянно средствами чистой благости.
III. Спасение, произведенное мгновенно, по непосредственной благости, невозможно.
IV. Спасение, произведенное по непосредственной благости, мгновенно, есть летающим огненным змием в Церкви.

332. I. Действие Божественного Провидения на спасение человека начинается от его рождения и продолжается до конца его жизни и затем в вечности. Было показано выше, что Небо, произведенное из Рода Человеческого, есть самою целью создания вселенной, и эта цель, в своем действии и поступательном движении, есть Божественное Провидение в деле спасения человеков; что все вне человека и ему служащее в употребление - второстепенная цель творения, и в совокупности относится ко всему существующему в трех царствах: животном, растительном и минеральном.

Если все в этих царствах производится постоянно по законам Божественного Порядка, установленного от первого творения, может ли первая цель, которая в спасении рода человеческого, не производиться постоянно по законам своего порядка, сущими законами Божественного Провидения? Посмотри только на плодовое дерево: сначала не родится ли оно от малого семени нежным отростком, затем не вырастает ли в стебель, не распускает ли ветвей, и те не покрываются ли листьями, и затем не выпускает ли оно цветов, не рождает ли плодов и не вмещает ли в них новых семян, которыми способствует своей непрерывности? То же самое со всяким кустом, со всякою полевою травою. В этих субъектах все и каждое не производится ли постоянным и дивным способом по законам своего порядка, от одной цели к другой? Отчего не быть тому же с главною целью, которою есть Небо, происходящее от Рода Человеческого? Может ли быть в ее прогрессии что-либо, не происходящее весьма постоянно по законам Божественного Провидения?

Так как есть соответствие жизни человеческой с произрастанием древесным, то выведем параллель, или сравнение. Детство человека может быть сравнено с нежным отростком дерева, выходящего от семени, из земли. Последующее детство и юность человека - как бы этот отросток, произрастающий в ствол и малые ветви; природные истины, которыми сначала исполняется всякий человек, суть как бы листья, которыми покрываются ветви; листья и не означают иного в Слове. Введение человека в супружество добра и истины, или в духовный брак, - как цветы, которые это дерево производит в весеннюю пору. Духовные истины суть лепестками этих цветов; первоначальные произведения духовного брака суть как зародыши плодов; духовное добро, которое есть добром милосердия, - как плоды; они и означаются плодами в Слове; произрастания мудрости по любви - как семена. Этими произрастаниями человек становится как сад, или рай.

Человек в Слове и описан древом, а его мудрость по любви - вертоградом; ничто иное не означается Эдемом. Человек, правда, дерево по семени дурное, но, тем не менее, ему дается черенок, или прививка веточками, взятыми от Древа жизни, которыми соки старого корня изменяются в сок, производящий добрые плоды. Это сравнение сделано для сведения, что если в произрастании и в рождении деревьев есть столь непрестанная поступательность Божественного Провидения, то она должна быть вполне непрестанною в преобразовании и возрождении человеков, которые много предпочтительнее деревьев, по словам Господа:

Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? И ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на локоть? Если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем? Посмотрите на лилии, как они растут. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Лука, XII, 6, 7, 25-28.

333. Сказано, что действие Божественного Провидения на спасение человека начинается от его рождения и продолжается до конца его жизни. Дабы понять это, должно знать, что Господь видит, каков человек, и предвидит, каким он желает быть, то есть каким он будет. И дабы он был человеком и, затем, бессмертным, свобода воли не может быть отнята от него, как было обильно доказано выше. Поэтому Господь предвидит его состояние по смерти и способствует Промыслом тому от его рождения до конца его жизни; у злых Он способствует, попуская зло, и их непрестанно от него отклоняя; у добрых - ведением их к добру. Таким образом, Божественное Провидение непрестанно в действии на спасение человека, но спасены могут быть лишь желающие быть спасенными; желают же быть спасенными лишь признающие Бога и ведомые Им.

Не желают того не признающие Бога и ведомые сами собою. Ибо они не помышляют ни о жизни вечной, ни о спасении, но те помышляют о том. Господь это видит, но ведет их, и ведет по законам своего Божественного Провидения, против которых действовать не может; ибо действовать против них - это действовать против своей Божественной Мудрости, то есть против Самого Себя. Теперь, так как Он предвидит состояние всех по смерти, и предвидит также места не желающим быть спасенными в аду и места желающим быть спасенным в небе, то явствует, что, как сказано было, Он способствует Промыслом для злых их местам, попуская и отклоняя, и для добрых их местам, ведя. Если бы Он не соделывал того непрестанно, от рождения каждого до конца его жизни, то Небо не удержалось бы, ни ад также; ибо без этого Предвидения и без этого Провидения в то же время, небо и ад были бы родом хаоса. Что каждому есть место, приуготовленное Господом по предвидению, видно выше (н. 202, 203).

Это может быть пояснено таким сравнением. Если бы стрелок или пищальник метил в цель, за целью же продолжили бы прямую линию на расстояние мили, и, целясь, он ошибся только на ширину ногтя, то стрела или пуля в конце мили удалилась бы неимоверно от линии, продолженной за целью. То же самое было бы, если бы Господь каждую минуту, даже каждое мгновение, не взирал бы на вечность, предвидя место каждого по смерти и Промыслом устрояя его. Но оное соделывается Господом, потому что все будущее есть для Него настоящим, и все настоящее для него вечно. Что Божественное Провидение во всем имеет в виду бесконечное и вечное, показано выше (н. 46-69, 214 и след.).

334. Сказано также, что действие Божественного Провидения продолжается в вечности, потому что всякий ангел совершенствуется в мудрости вечно, но каждый - по степени чувства любви к добру и к истине, в которых пребывал, когда вышел из мира. Степень эта совершенствуется в вечности; что свыше этой степени, то вне ангела и не внутри его, а то, что вне его, не может совершенствоваться внутри его. Оное разумеется под мерою доброю, нагнетенною, утрясенною и переполненною, которая дается в лоно тех, кто не взыскивает и дает другим (Лука, VI, 37, 38), - то есть тех, кто в добре милосердия.

335. II. Действие Божественного Провидения производится постоянно средствами чистой Благости. Есть средства и способы Божественного Провидения. Средства есть то, через что человек становится человеком и совершенствуется относительно разумения и воли; способы - то, чем средства проявляются. Средства, через которые человек становится человеком и совершенствуется относительно разумения, вообще именуются истинами, которые становятся идеями в мысли и называются предметам памяти; в себе самих они - познания, из которых выводятся науки. Все средства эти, взятые в себе, духовны; но так как они в природных, то по покрышке их, или одеянию, они представляются природными, а некоторые - материальными. Эти средства бесконечны в числе и бесконечны в разнообразии; они более или менее просты и сложны, и более или менее совершенны и несовершенны.

Есть средства для образования и усовершенствования жизни гражданственной - природной; затем, для образования и усовершенствования жизни нравственной - рациональной; также для образования и усовершенствования жизни духовной - небесной. Средства эти следуют род за родом, от детства до последнего возраста человека, и после этого в вечности; и так как они следуют, возрастая, то предыдущие становятся средствами для последующих. В самом деле, они входят причинами посредствующими в образовавшееся явление, ибо по ним всякое явление и всякое заключение действительно и затем становятся причиною; таким образом, последующие становятся последовательно средствами. И так как оное совершается вечно, то нет завершающего, или последнего заключительного; ибо как вечное без конца, так же и мудрость возрастает в вечность, без конца.

Если бы был конец мудрости мудреца, то удовольствие его мудрости, состоящее в непрерывных умножении и плодорождаемости, погибло бы, и, следовательно, с ним удовольствие его жизни, и было бы заменено оно удовольствием славы, которое, будучи исключительно одним, не имеет в себе небесной жизни. Тогда этот мудрец не становился бы молодым человеком, но стал бы стариком и, наконец, дряхлым человеком. Хотя мудрость мудреца возрастает вечно в Небе, но ангельская мудрость не доходит никогда до Божественной Мудрости, так чтобы могла достичь ее. Это, по сравнению, как говорится о прямой линии (ассимптоте), протянутой подле гиперболы, которая постоянно приближается, но никогда не соприкасается с нею; или то, что говорят о квадратуре круга.

Из этого можно видеть, что разумеется под средствами, которыми Божественное Провидение производит, что человек есть человеком и совершенствуется относительно разумения, и что эти средства вообще называются истинами. Столько же есть и средств, через которые человек образуется и совершенствуется относительно воли, они же вообще называются добром; ими человек имеет любовь, теми же - мудрость. Их сочетание образует человека, ибо каково это сочетание, таков человек; это сочетание называется супружеством добра и истины.

336. Что же до способов, которыми Божественное Провидение действует на средства и средствами, дабы образовать и совершенствовать человека, то они так же бесконечны в числе и бесконечны в разнообразии. Их столько же, сколько и действий Божественной Мудрости по Божественной Любви на спасение человека, таким образом, столько, сколько действий Божественного Провидения по его законам, о чем было говорено.

Что эти способы весьма сокрыты, было выше пояснено действиями души в теле - действиями, о которых человек так мало имеет понятия, что едва ли что-либо знает; например, как глаз, ухо, ноздри, язык и кожа ощущают, как желудок переваривает, брыжейка приготовляет сок, печень его перерабатывает, поджелудочная железа и селезенка его очищают, почки отделяют его от нечистот, сердце его собирает и распределяет, легкое его отцеживает, мозг его сублимирует и снова оживляет, кроме других бесчисленных вещей, которые все сокрыты, и в которые наука едва может войти. Из этого очевидно, что еще менее можно войти в сокрытые действия Божественного Провидения, достаточно знать его законы.

337. Если Божественное Провидение проявляет все это по чистой Благости, то потому, что самая Божественная Сущность есть чистая Любовь, и Любовь эта действует Божественною Мудростью, какое действие именуется Божественным Провидением. Если эта чистая Любовь есть чистою Благостью, то потому, что:

1. Она действует у всех, кто на земном шаре, и которые таковы, что ничего не могут сами собою.
2. Она действует у злых и неправедных так же, как у добрых и праведных.
3. Она таковых направляет к аду, и извлекает их.
4. Она там постоянно противится им и борется за них против дьявола, то есть против зол ада.
5. Для всех Она пришла в мир и вынесла испытания до последнего, которым была крестная страсть.
6. Она действует постоянно с нечестивыми, дабы их соделать чистыми, и с безумными, дабы их исцелить от безумия, и, таким образом, постоянно действует по чистой Благости.

338. III. Спасение мгновенное, по чистой Благости, невозможно. В предыдущих главах было показано, что действие Божественного Провидения на спасение человека начинается от рождения его и продолжается до конца жизни и затем в вечности; и также, что это действие производится постоянно средствами чистой Благости. Из того явствует, что нет ни спасения, совершаемого мгновенно, ни непосредственной благости. Но так как многие, не мыслящие ничего по разумению о предметах Церкви и религии, верят, что есть спасение по непосредственной благости и, таким образом, что оно совершается мгновенно, когда, между тем, это противно истине, и верование это, сверх того, опасно, то важно рассмотреть предмет в его порядке.

1. Верование в спасение, совершаемое мгновенно, по непосредственной благости, взято от природного состояния человека.
2. Это верование происходит от незнания состояния духовного, которое совершенно отлично от состояния природного.
3. Рассмотренные в самих себе, учения всех Церквей Христианского мира - против спасения, совершаемого мгновенно, по непосредственной благости, но, тем не менее, внешние люди Церкви поддерживают его.

Во-первых. Верование в спасение, совершаемое мгновенно, по непосредственной благости, взято от природного состояния человека. Человек природный по состоянию своему не знает ничего иного, как то, что небесная радость наитствует, как мирская, и принимаема одинаково; что это, как, например, если кто из бедных стал богатым и переходит из печального состояния нищеты в состояние счастливого избытка; или как если кто из презираемого стал почитаем и переходит из презрения в славу; или как если переходит из дома смерти в брачный дом. Так как состояния эти могут быть изменены в один день, и нет иного представления о состоянии человека по смерти, то видно, откуда идет верование о спасении, совершаемом мгновенно, по непосредственной благости.

В миру многие личности могут быть в одном собрании и в одном частном обществе, и веселиться вместе, а между тем, быть различного духа. Это бывает в мире природном по той причине, что внешнее одного человека может приноровиться к внешнему другого, хотя внутренние различествуют. По этому состоянию природному выводят также, что спасение заключается лишь в принятии в среду ангелов в Небе, и что принятие это есть действием непосредственной благости. Поэтому полагают также, что Небо может быть дано злым так же, как добрым, и что отсюда консоциация их, подобная существующей в Мире, с тою разницею, что она полна радости.

Во-вторых. Это верование происходит от незнания состояния духовного, которое совершенно отлично от состояния природного. Выше, во многих местах, было говорено о состоянии духовном, которое есть состоянием человека по смерти, и было показано, что каждый есть своею любовью, и никто не может жить с иными, кроме тех, которые в любви, подобной его любви; что если он придет к другим, то не сможет быть удержан в дыхании собственной жизни. Из того явствует, что каждый по смерти приходит в общество своих, то есть тех, которые в любви, его любви подобной, и он их знает, как родных или друзей, и дивно, что когда приходит к ним и видит их, то он как бы знал их с детства. Это следствие сродства и дружбы духовных.

Более того, в обществе никто не может жить в ином доме, кроме своего. Каждый в своем обществе имеет дом, который находит приготовленным для себя, лишь только вступает в общество. Он может быть в собрании с другими вне своего дома, но, тем не менее, не может жить иначе, как в своем. И более еще того, кто-либо в покоях другого может сесть лишь на свое место; если же он сядет на другое место, то становится бессмысленным и немым. И дивно то, что каждый, войдя в покой, знает свое место; то же самое в Храмах и в местах собраний, куда там сходятся.

Из этого очевидно, что состояние духовное совершенно отлично от состояния природного, и оно таково, что никто не может быть в ином месте, чем там, где его преобладающая любовь, ибо там удовольствие его жизни, и каждый желает быть в удовольствии своей жизни. Дух же человека и не может быть нигде иначе, ибо он составляет его жизнь, и даже более - самое дыхание его и биение его сердца. Иначе в природном мире; в этом мире внешнее человека научено с детства представлять лицом, речью и жестами удовольствия иные, чем присущие его внутреннему. Итак, нельзя по состоянию человека в Мире природном заключать о его состоянии по смерти; ибо состояние каждого по смерти духовно и состоит в том, что можно обретаться лишь в удовольствии своей любви, приобретенной жизнию в Мире природном.

По этим объяснениям можно ясно видеть, что тот, кто в удовольствии ада, не может быть введен в удовольствие неба, вообще называемое небесным блаженством, или, что то же самое, кто в удовольствии зла, не может быть введен в удовольствие добра. Это еще яснее можно заключить из того, что после смерти никому не отказано взойти на Небо, путь каждому туда указан, способность каждому дана, и он вступает; но лишь он вступит в Небо и втягивает дыханием его удовольствие, как грудь его подавлена, сердце томится, и он ощущает ослабление, в котором корчится, как змея, придвинутая к огню; и, отвратясь лицом от неба, обернувшись к аду, он убегает стремительно и не находит иначе покоя, как только в обществе любви своей. Из этого можно видеть, что никто не может вступить в небо по непосредственной благости, и, следовательно, недостаточно быть принятым в него, как воображают многие в мире; затем тоже, что нет спасения, совершаемого мгновенно, ибо оно дает предполагать непосредственную благость.

Иные, верившие в мире в спасение, совершаемое мгновенно, и в непосредственную благость, став духами, желали, чтобы их адское удовольствие, или их удовольствие зла, было, по Божественному Всемогуществу и в то же время по Божественной Благости, изменено в удовольствие небесное, или в удовольствие добра. И так как они пламенно того желали, то было дозволено, дабы оное соделано было ангелами, которые тогда отняли у них адские удовольствия. Но те сейчас же - так как это удовольствие было удовольствием их жизненной любви, следовательно, их жизни - пали как мертвые, безо всякого ощущения и безо всякого движения, и невозможно было вдохнуть в них иной жизни, кроме их жизни, так как все в их духе и в их теле, обращенное назад, не могло быть перевернуто в противную сторону. Поэтому они были призваны к жизни введением удовольствия любви их жизни. Затем они говорили, что в этом состоянии внутренне чувствовали нечто жестокое и ужасное, чего они не пожелали открыть. Поэтому говорят в Небе, что легче обратить филина в горлицу или змею в ягненка, чем обратить адского духа в небесного ангела.

В-третьих. Рассмотренные в самих себе, учения всех Церквей Христианского мира против спасения, совершаемого мгновенно, но, тем не менее, внешние люди Церкви поддерживают его. Рассмотренные внутренне учения всех Церквей наставляют жизни. Существует ли Церковь, доктрина которой не поучала бы, что человек должен исследовать себя, увидеть и признать свои грехи, исповедаться в них, покаяться и, наконец, начать новую жизнь? Кто допускается к Святому Причащению без этого предуведомления и без этого наказа? Осведомься, и ты получишь подтверждение.

Есть ли Церковь, учение которой не основано на Заповедях Десятисловия, и эти Заповеди не суть ли Заповедями жизни? Какой член Церкви, в котором есть что-либо от Церкви, не признает, услышав, что живущий хорошо - спасен, а живущий дурно - осужден? Поэтому в Символе веры Афанасия, который есть Учением, принятым во всем Христианском мире, сказано, что "Господь придет судить живых и мертвых, и творившие добрые дела войдут в жизнь вечную, а творившие злые - в огонь вечный". Поэтому очевидно, что, рассмотренные внутренне, доктрины всех Церквей наставляют жизни. Наставляя же жизни, они наставляют, что спасение - по жизни.

Жизнь же человека не вдохновляется мгновенно, но образуется и преобразуется постепенно, по мере того, как человек избегает зол как грехов, следовательно, по мере того, как он знает, что такое грех, как узнает и признает его, и по мере того, как он не желает его и, затем, отказывается от него, и как он знает также эти средства, относящиеся к познанию Бога. Жизнь человека образуется и преобразуется всем этим, и оное не может быть мгновенно внедрено, ибо должно, дабы наследственное зло, которое в себе адское, было удалено, и добро, которое в себе небесное, насаждено на место этого зла.

Человек, по своему наследственному злу, может сравниться с совою относительно разумения и со змеей относительно воли; человек же преобразованный может сравниться с голубем относительно разумения и с овцой относительно воли. Поэтому преобразование и затем спасение, произведенные мгновенно, были бы, как внезапное обращение совы в голубя и змеи в овцу. Кто не видит, зная что-либо о жизни человека, что этого не может произойти, если только природа совы и змеи не отнята и природа голубя и овцы не насаждена.

Известно также, что каждый умный может стать умнее и каждый мудрец - мудрее, и что ум и мудрость в человеке могут расти и растут у некоторых с детства до конца жизни, и, таким образом, человек совершенствуется постоянно. Почему не быть лучше того с умом и мудостию духовными, которые восходят двумя степенями выше над умом и мудростью природными, и которые, восходя, становятся ангельскими, то есть неизреченными? Что они у ангелов возрастают вечно, было сказано выше. Кто не может понять, если желает, что невозможно, дабы то, что совершенствуется вечно, стало совершенным в одно мгновение?

339. Из этого очевидно, что все, мыслящие о спасении по жизни, вовсе не мыслят о спасении, совершаемом мгновенно, по непосредственной благости, но мыслят о средствах спасения, которыми и по которым Господь действует по законам своего Божественного Провидения, и, таким образом, которыми человек веден Господом по чистой Благости. Но не мыслящие по жизни о спасении предполагают мгновенность в спасении и непосредственность в Благости. Так поступают отделяющие веру от милосердия; милосердие есть жизнь; они предполагают, что вера дается мгновенно, и даже в последний час смерти, если не ранее. Так же поступают верующие, что отпущение грехов без покаяния есть разрешением от грехов и, таким образом, спасением, и являющиеся к Святой Вечере; затем, также, доверяющие индульгенциям монахов, их молитвам за усопших и разрешениям, происходящим от права, которое те приписывают себе над душами людей.

340. IV. Спасение, совершаемое мгновенно, по непосредственной Благости, есть огненным змием, летающим в Церкви. Под огненным летающим змием подразумевается зло, блистающее адским огнем; то же самое означается огненным летающим змием в Исайе:

Не ликуй, земля филистимская, оттого что сокрушен бич, каравший тебя, ибо из корня змия выйдет василиск, плод которого будет летающим огненным змием. Ис. XIV, 29.

Такое зло летает в Церкви, когда в ней верят в спасение, произведенное мгновенно, по непосредственной благости, ибо этим:

1. Религия уничтожается.
2. Обеспеченность вводится.
3. Осуждение вменяется Господу.

Что касается первого пункта, что этим религия уничтожается, то есть два существенных и, в то же время, два универсальных пункта религии: Признание Бога и Покаяние. Это пустые вещи для верующих в спасение по одной Благости, как бы ни жили они. Ибо что иное нужно, как не сказать: "Боже, умилосердись надо мною". Относительно всего остального, касающегося религии, они в темноте, и даже любят эту темноту. О первом существенном пункте Церкви, то есть о Признании Бога, они ничего не мыслят, разве только - что такое Бог? Кто Его видел? Если скажут, что Он существует и что Он один, то они говорят, что Он один; если скажут, что они трое, но трое должны быть называемы Один, они повторяют то же. Таково у них признание Бога.

О другом существенном пункте Церкви, то есть о Покаянии, они не мыслят ничего и, следовательно, ничего ни о каком грехе, и, наконец, не ведают, что есть какой-либо грех, и тогда с наслаждением слышат и принимают, что Закон не осуждает, потому что Христианин не под игом его, и если только сказать: "Боже, умилосердись надо мною ради Твоего Сына", - то получишь спасение; таково у них покаяние жизни. Но отними покаяние или, что то же самое, отдели жизнь от религии, - что же останется кроме этих слов: "Умилосердись надо мною"?

Явствует, что они не могут сказать ничего иного, кроме того, что этими словами спасение производится мгновенно, даже в час смерти, если не ранее. Что тогда Слово для них, как не глупый и загадочный голос, раздающийся над треножником в пещере, или как невразумительный ответ идольского оракула? Одним словом, если ты отнимешь покаяние, то есть отделишь жизнь от религии, что тогда человек, как не зло, блещущее адским огнем, или огненный змей, летающий в Церкви? Ибо без покаяния человек во зле, зло же есть адом.

Во-вторых. По верованию в спасение, совершаемое мгновенно, по одной непосредственной благости, вводится жизненная обеспеченность. Жизненная обеспеченность берет свое начало или от верования нечестивца, что нет жизни по смерти, или от верования того, кто отделяет жизнь от спасения. Хотя бы он и верил в жизнь вечную, все-таки он мыслит: "Живу ли я хорошо, или живу дурно, я могу быть спасен, так как спасение есть чистою Благостию, Благость же Божия универсальна, ибо Он не хочет ничьей смерти". Если же случайно ему придет на мысль, что Благость должна быть испрошена словами принятого верования, то он может подумать: "Это соделается если не ранее, то в минуту смерти". Всякий человек, будучи в такой обеспеченности, принимает ни во что прелюбодеяния, обманы, несправедливости, насилия, богохульства, месть, но предоставляет без удержу свое тело и свой дух всему этому злу. Он не знает также, что такое духовное зло и вожделение этого зла. Если же узнает что-либо о том по Слову, то оно как что-либо, падающее на эбеновое дерево и отскакивающее, или как то, что падает в яму и поглощается ею.

В-третьих. По этому верованию осуждение вменяется Господу. Кто не может заключить, что вина не человека, но вина Господа, если человек не спасен, когда Господь может спасти каждого по чистому Милосердию? Если сказать, что средством спасения есть вера, то какому человеку эта вера может не быть дана, ибо вера эта есть лишь мыслию, которая может быть введена во всякое состояние духа, отвлеченного от мирского, даже с убеждением? И оный также может сказать: "Я не могу сам собою получить ее".

Если же она не дана, и человек осужден, что может мыслить осужденный, как не то, что в этом вина Господа, который мог, но не пожелал? Не значит ли это назвать Господа немилосердным? И, сверх того, в жару своей веры не скажет ли он: "Как может Господь видеть столько осужденных в аду, когда, между тем, Он может в одну минуту их всех спасти по чистой благости?" Не говоря о многих других подобных рассуждениях, которые нельзя считать ничем иным, как только гнусными порицаниями Божественности. Теперь, по этим объяснениям, можно видеть, что вера в спасение, совершаемое мгновенно, по чистой Благости, есть огненным змеем, летающим в Церкви.

Да простят меня, если я, для замещения остатка бумаги, прибавлю это сообщение. Несколько духов, по дозволению, поднялись из ада и сказали мне: "Ты много написал по Господу, напиши также что-нибудь от нас". Я ответил: "Что мне писать?" Они сказали: "Напиши, что каждый дух, хороший или дурной, обретается в своем удовольствии; хороший - в удовольствии своего добра, дурной - в удовольствии своего зла". Я сделал такой вопрос: "Что такое ваше удовольствие?" Они сказали, что это удовольствие прелюбодеяния, кражи, мошенничества, обмана. И снова я спросил: "Каковы ваши удовольствия?" Они сказали: "Другими ощущаются они как вонь от извержений, как трупные зловония и как запах от застоявшейся мочи". Я сказал: "И в этом для вас приятное?" Они сказали: "Очень приятное". Я сказал: "Тогда вы - как нечистые животные, которые живут в подобной грязи." Они ответили: "Если так, то так, но этот запах - наслаждение для нашего обоняния".

Я спросил: "Что мне еще писать от вас?" Они сказали: "То, что дозволено каждому быть в своем удовольствии, даже самом нечистом, как называют его, лишь бы только не наваждать добрых духов и ангелов, но так как мы не могли не наваждать их, то были изгнаны и ввержены в ад, где мы жестоко страдаем". Я сказал: "Почему вы наваждали добрых?" Они отвечали, что не могли иначе, как бы ярость овладевает ими при виде ангела и при ощущении ими Божественной сферы, окружающей его. Тогда я сказал: "Следовательно, вы - как свирепые звери". При этих словах на них нашла ярость, проявившаяся огнем ненависти. Из опасения причинения ими вреда они были снова погружены в ад. Об удовольствиях, обоняемых как благоухание и как зловоние в Мире духовном, смотрите выше, н. 303-305, 324.